Кляйн и Юсеф прикрывали коридор и стойку регистрации. Командир антитеррористической группы Курт Леопольдер оттеснил их в глубь слабоосвещенного коридора и приказал открыть ответный огонь. Одна пуля, отскочив от стены, попала Кляйну в живот, другая царапнула по бедру, третья врезалась в его пистолет. Леопольдер, получив пулю в зад, начал отступать. Кляйн, не ощущавший боли от своей раны, бросил гранату, но неудачно: она взорвалась в четырех метрах от него и в шести от его цели. Кляйн успел пригнуться, и большая часть осколков врезалась в стены коридора.
Эта граната, подкрепленная непрерывными предупреждениями Кляйна о том, что все заложники будут убиты, если штурм не прекратится, убедила австрийцев, что им ничего не остается, как отступить. Кляйн прошел в кухню, примыкавшую к коридору, закурил сигарету и, подняв свитер, начал рассматривать свою рану. Как ни странно, крови не было. Когда он вошел в конференц-зал, чтобы показать Карлосу свою рану и сообщить ему о раненом австрийце в зале регистрации, тот ласково потрепал его по голове и велел охранять заложников. Потом к Карлосу медленно приблизилась Крёхер-Тидеман: “Я тоже прикончила двоих”. Карлос ответил ей улыбкой: “Отлично. Я тоже пристрелил одного”.>{174} Она спросила о Ямани, и Карлос показал ей министра.
Карлосу было отчего улыбаться. К полудню, после боя, длившегося менее получаса, он уже выполнил первую часть своего плана. Его группа захватила штаб-квартиру ОПЕК и удерживала 62 заложника. Из окон конференц-зала Карлос видел столпившиеся вокруг здания войска специального назначения, вооруженные автоматами и слезоточивым газом. Однако никаких действий они не предпринимали.
Карлос приказал заложникам встать. Пока министры и члены их делегаций отряхивали от пыли свои костюмы, им было приказано разбиться на три группы: “либералы и полу-либералы”, “преступники” и “нейтралы”. Алжир, Ирак, Ливия и Кувейт были отнесены к “либералам”, и их представителей загнали в дальний конец овального стола, неподалеку от окна, где Юсеф складывал взрывчатку и подсоединял ее к электродетонаторам. Представители “нейтральных” стран — Эквадора, Габона, Индонезии, Нигерии и Венесуэлы были размещены на противоположном конце стола. Саудовская Аравия, Иран, Катар и Объединенные Арабские Эмираты, чьего посла Карлос планировал похитить в Лондоне, были объявлены “преступниками”. Повернувшись к Ямани, Карлос сказал: “Я — Карлос. Вы меня знаете”. “Очень хорошо”, — спокойно ответил Ямани.>{175}
Карлос чувствовал, что заложники ждут от него объяснений. На достаточно беглом арабском языке он объявил, что командует подразделением палестинских коммандос и что в основном его действия направлены против Саудовской Аравии и Ирана. Он пообещал, что если ему будет оказано содействие, то никто не пострадает. После чего Карлос приказал молодой англичанке-секретарше, Гризельде Кэри, напечатать обращение, составленное на английском языке. Оно было кратким и очень конкретным: