Друзья, игравшие с Ильичом и его братьями, не могли не заметить напряженность, существовавшую между их родителями, которая подогревалась внебрачными связями отца и несовместимостью взглядов. Как только появлялся отец, братья становились скованными и теряли всю свою непосредственность, изо всех сил стараясь соответствовать нормам поведения, изложенным в составленном для них кодексе “Социальное, моральное и гражданское формирование личности”. Один из лозунгов отца гласил: “Я всем говорю правду в глаза”.>{14} В присутствии матери дети расслаблялись и становились нежнее.
Для своих лет Ильич был довольно высок, но немного тяжеловат. Прозвище Толстяк доводило его чуть ли не до слез, он заливался краской и начинал пронзительно кричать: “Вы еще обо мне услышите!” В течение какого-то времени Ильич был огражден от подобных насмешек. Успешная карьера дала возможность его отцу нанять частных преподавателей-коммунистов, которые давали Ильичу уроки в комфортабельных домашних условиях. Нельзя сказать, чтобы Ильич стремился к такому затворничеству, более того, оно ему не нравилось, так как возможность поиграть со сверстниками резко сокращалась: “Мы учились дома с частными учителями. Это было ненормально”.>{15}
Среди товарищей по играм Ильич был признанным лидером. “Когда нужно было что-то организовать, этим всегда занимался Ильич. Он был вожаком. Он принимал решения, но ему никогда не была свойственна властность. Просто он был более собранным, умел взять на себя инициативу и установить правила, — вспоминает Эмир Руис, приятель детских лет Ильича. — Его любимой игрой были «казаки-разбойники» — занятие, ставшее позднее главным делом его жизни. Ильич любил играть в «хороших» и «плохих». У нас были пистолеты из пластмассы. В нашей компании Ильич был самым сильным и самым агрессивным”.>{16} Именно Ильич научил своих друзей надевать на кончик стрелы металлический наконечник, чтобы мелкие птички, на которых они охотились, не превращались в месиво. По окончании игр он с Лениным мчался в ванную и выходил оттуда уже аккуратно причесанным и с чистыми ногтями. В его ведении находилось также приготовление бутербродов для детей.
Из-за обострившихся отношений в семье Эльба забрала всех своих сыновей и в конце 1958 года отправилась в длительное путешествие, которое оборвало образование Ильича и повлияло на его академическую успеваемость. Сначала он поступил в протестантскую школу в Кингстоне на Ямайке, затем они переехали в Мексику, потом снова вернулись на Ямайку, а затем в Каракас. Когда Эльба уехала в Боготу с болезненным Владимиром, Ильич остался с отцом и Лениным в Каракасе. Он с трудом приспосабливался к разным странам, школам и друзьям, что отчасти сглаживалось его природной склонностью к языкам, которую он унаследовал от отца.