– Ваше превосходительство, – продолжал возражать Ефрем, – все должно произойти натурально и для своих, и для чужих. Если у нас действует какой соглядатай, то не придаст значения – мало ли в степи в полон попадают. Дело обычное. Азиаты не поверят до конца ни нанятому, ни даже гостю. Только убедясь на деле в добрых чувствах, хотя бы и раба.
Потемкин насмотрелся всякого, но чтобы такого!.. Он некоторое время сидел молча, разглядывал этого необычного молодого человека.
– Ты твердо решился? – спросил наконец.
– Я присягу давал, что живота не пожалею. Готов государыне и Отечеству послужить где нужно! – Будто возражая, но без затей ответил Ефрем.
– Это хорошо, но скажи, как же ты сотворишь все это? Что, вот так выйдешь в степь и заорешь, мол, не надобно кому полоняника, дешево, мол, налетай! Так, что ли?
Ефрем засмеялся, не сдерживаясь. Улыбался и Потемкин.
– Нет, конечно, – ответил Ефрем. – Направьте меня куда ни-то поближе к тем краям якобы для продолжения службы, поскольку язык ихний знаю, а там я должен сам случай сыскать или использовать… Главное, убегать натурально, когда случится. Вот и вся хитрость.
– А ну как они тебя пленить не захотят и подстрелят, а?
Ефрем подумал немного, пожал плечами и сказал:
– В этом и есть риск!.. Помолитесь тогда обо мне – и все.
Потемкин встал, поднялся и Филиппов. Генерал обнял солдата, отстранил.
– Ну что же? Бывало, что и рабы первыми лицами государств становились. Из истории мы примеры имеем… Опыта у нас в этом деле пока мало, а вернее вовсе нет!.. Дерзай! Все, что надобно для дела, – говори. Деньги, припасы?..
Ефрем качнул головой.
– Ничего. Все должно быть натурально. Ан ежели кто чужой доглядывает? Сразу смекнет, откуда, мол, деньги и прочее у простого солдата?
«Каков, а! Такого и отпускать-то жаль…» – подумал Потемкин.
Встреча их была не первой, и Потемкин всякий раз исподволь выяснял сметливость молодого воина. Придумывал ситуации, испытывая, как бы стал действовать Ефрем.
Помолчав, генерал сказал:
– Известия, если только с надежной оказией в Вятку, к батюшке своему отсылай, как сам придумал… Тайнопись и цифирную секретность так и не признаешь? По-своему секретить будешь, как прошлый раз сказывал?
– По-своему, я чаю, надежнее – и не спрятано, на виду, в руках держать можно, а не соединив знания, не найдешь, – улыбнулся Ефрем.
– Да, ты, пожалуй, прав… Ну, с Богом! – Потемкин перекрестил Ефрема. – Ступай, тебя проводят.
Филиппов поклонился и вышел. «Чаю, что мы тебе еще должны будем низко кланяться!» – со светлой грустью подумал Григорий Александрович.