В тот вечер они снова где-то уединились, а я вернулся в лагерь с твёрдым намерением лечь спать первым. Но в палатке уже сладко похрапывали Кливанский и Горбенко. Видимо, они снова вознамерились куда-то смыться с самого утра. Ничего, я выведу вас на чистую воду! Только бы не проспать…
Будильника у меня нет. Беру один Вовкин кроссовок и прячу его под свою подушку. Проснувшись, он непременно начнет искать обувку и поднимет на ноги всю компанию!
13
Утро началось с суматохи. Я сразу проснулся, но виду не подал. Дождался, пока чьи-то руки ощупали меня с головы до пят, и только тогда спросил:
— Что случилось?
— Спи! — «вызверился» Клёва.
Я достал из-под подушки кроссовок и под одеялом переместил его ближе к входу, после чего незаметно вытолкнул ногой наружу. Там он сразу попал на глаза Тимуру, нервно прохаживающемуся вдоль брезентового домика.
— Чей туфля? — подражая Вицину, пробурчал Горбенко.
— О, моё! — ответил тем же Кливанский. — Откуда только он взялся, мы же всё здесь перерыли?
Вскоре с улицы донеслись «душещипательные» звуки, обычно возникающие вследствие контакта резины с травой, и шум удаляющихся шагов. За ними последовали удар лодки об воду и всплески вёсел.
Я выскользнул из палатки. Чтобы поскорее прогнать остатки сна, смочил лицо мягкой свитязьскою водицей и отправился вдогонку за вертким судёнышком. Только на этот раз не вдоль берега, а по мелководью. Узнать меня в движущейся фигуре было нереально — расстояние между нами иногда достигало полукилометра, а единственный бинокль из арсенала экспедиции болтался как раз на моей шее.
Вскоре лодка пришвартовалась к самодельному деревянному пирсу в северо-восточной части озера. Глубина там — выше крыши, но надобность передвигаться по воде уже отпала — пора выбираться на берег.
Я рванул вперед через дикорастущие заросли и налетел на чью-то широкую спину. Мужик резко развернулся и… со всей силы заехал мне в челюсть пудовым кулаком.
Я шлепнулся задницей на напоминающее тростник водное растение и взвыл от боли. Но спустя мгновение оклемался и бросился на незнакомца. Удар с правой — и теперь уже мой обидчик испытывает на прочность скошенный камыш.
Впрочем, то был лишь локальный успех. Слева и справа уже трещало зелье под натиском могучих тел. Я отпрыгнул в сторону и провалился в глубокую яму. Над водой осталась одна голова. Но, может быть, именно это обстоятельство и спасло мне жизнь, ибо совсем рядом прозвучал выстрел, и что-то со свистом пролетело над затылком…
В экстремальных ситуациях человек способен творить чудеса. Порвать голыми руками парашютный ранец или перепрыгнуть через высоченную ограду. Специалисты объясняют это тем, что в случае опасности наш организм мобилизует все внутренние резервы. Нечто похожее происходило и со мной. Словно какая-то неведомая сила за уши вытянула меня из трясины и выбросила на сушу. Далее я не бежал — летел — и успокоился лишь тогда, когда оказался на значительном расстоянии от опасной гавани.