Тот долго, но доходчиво показывал короткую дорогу.
В трёхэтажке довоенной застройки было всего два подъезда, по девять квартир в каждом. Шестая находилась на втором этаже первого из них. Туда Ваня заходить не стал — зачем, там живут другие люди. А вот в пятую постучал.
— Вы к кому? — грозно поинтересовалась миловидная девчушка лет восемнадцати, без промедления выскочившая на лестничную клетку.
— Мне всё равно. Я из госбезопасности, младший лейтенант Ковальчук.
— Документы у вас есть?
— Так точно, моя ты бдительная! Вот, полюбопытствуй.
— Дайте я его хорошенько рассмотрю.
— В чужие руки такие вещи не передаются. По уставу не положено.
— Ясно… Что вы хотите?
— Соседкой вашей интересуюсь. Бывшей.
— Какой именно?
— Софьей Валентиновной Пушновой…
— Я её не помню. Этажом выше, над нашей квартирой, живёт дядя Миша — они дружили.
— Спасибо.
Перепрыгивая через ступеньки, Иван взбежал наверх и нажал кнопку звонка.
На его зов вскоре откликнулся грузный до неприличия мужчина с постоянно вываливающимся наружу из-под узкой рубахи брюшком.
— Дядя Миша, вы будете?
— Ну я…
— Младший лейтенант госбезопасности Ковальчук.
— Понял. Я чем-то проштрафился?
— Пока — нет. Соседку вашу ищу. Пушнову.
— Соньку?
— Ага…
— Так она того, ещё в прошлом году умерла.
— Где похоронена?
— На Байковом!
— Воевали?
— А то… Гвардии старшина. Дошёл до Кенигсберга, то есть Калининграда, прошу прощения.
— Она одна жила?
— Ну, что вы, такая женщина — и одна! Каюсь, одно время и я хотел заглянуть ей под юбку, полгода подбивал клинья, но не вышло ни… — он вдруг закашлялся, сильно, до хрипа, так и не успев закончить. — Извините, лёгкое прострелено, до сих пор даёт о себе знать… Короче, отшила она меня… А вскоре я понял почему. Оказывается, у неё есть хахаль. Вальяжный такой, породистый, самый настоящий барин. Сонька его почему-то на люди не показывала, держала за запертой дверью, может, боялась, что отобьют? После войны, сам понимаешь, нехватка кавалеров ощущалась достаточно остро по всей стране, а особенно в Украине.
— И долго он здесь прятался?
— Последние десять лет — точно.
— Как она его звала?
— Виктор. Чаще Витенька. Когда Соня умерла, барин погоревал-погоревал — и куда-то смылся. Перед отъездом крепко на стакан сел. Бывало, и я возле него добряче ужирался. Не до поросячьего, конечно, визга, но неслабо. Хороший он человек был, нежадный…
— Вы сможете руководить художником, который будет писать его портрет?
— Зачем?
— Чтобы установить, он это или не он. Вчера в реке был обнаружен труп, начальство подозревает, что это ваш знакомый Виктор.