– А эта книга до нас дошла? – сказала София.
– Есть похожие книги, но вот имеется ли среди них та, о которой пишет Фламель – большой вопрос.
– Судя по всему, Фламель всё же смог прочесть эту книгу. Уж не супруга ли ему в этом помогла?
– В каком-то смысле так оно и есть. – ответил Василий.
Глава 17. Тысяча дукатов за вечную жизнь
Дневник. Подневная запись тех поступков и мыслей, о которых записывающий может вспомнить не краснея.
Амброз Бирс, «Словарь Сатаны»
«Теперь, похоже, Сам хочет нам кое-что рассказать», – подумал Семён, читая очередной заголовок. «И где только Вениамин Петрович раздобыл эти бумаги? Хотя при его связях это и не удивительно. Меня вот только беспокоит то, что он говорил об измене Дмитрия Михайловича. Что, если он и вправду охотится за нашими секретами? Если он встрял в какое-то нехорошее дело, от последствий которого ему не уйти даже благодаря его положению, мне нужно быть очень осторожным». Семён, с одной стороны, еще не до конца верил в то, что всё, о чём он узнал – правда, но с другой, у него было достаточно поводов для того, чтобы воспринимать это серьезно.
Продолжая читать, он подумал, что Вениамин Петрович далеко не случайно дал ему эти бумаги, и о том, что кем бы и когда бы они ни были написаны, ему стоит с ними разобраться. Нельзя сказать, что читал он их очень внимательно. Он не знал тогда, что от этих записок из прошлого будет зависеть его жизнь.
Неблизок путь в Европу, куда зовут меня долг перед Россией и государь. И ведь надо же было такому случиться, задержался из-за сущей глупости. Хотя, конечно, не такая уж это и глупость, если из-за неё вполне можно калекой остаться, а то и погибнуть. Вот и рука до сих пор болит. Дело было так.
Не поладили мы с Фёдором Юрьевичем Ромодановским. Уж он-то, пока Пётр заграничным премудростям учится, первая величина. И давно я это вижу, не очень-то ему по нраву новое. Будь его воля, так оставалось бы всё как в старые времена. Ну, Петра-то он не переубедит, а вот на тех, кто, как он полагает, Петра к изменениям толкает, у него недовольство великое. Я так думаю, что меня он более других невзлюбил. Еще бы, государь меня слушает, доверяет. Хорошо бы было Фёдору-то Юрьевичу, если бы Пётр только с ним советовался, да не по его выходит. Вот он и бесится. Будь его воля, да будь я от Петра дальше, извели бы меня давно. Доносчиков-то хватает, лишнее слово, и прощай. А тут – видит око, да зуб неймёт.
Докладывают мне, что Фёдор Юрьевич у себя меня ждёт. Ну, от такой чести никуда не денешься. А он ведь порядки завёл, уважения к своей персоне требует, к нему и на двор в повозке не заедешь. Прибыл я к нему, а он уже хватил хмельного порядком. За стол меня приглашает. Не откажешься.