35
Петр Михайлович остановился напротив барака, где до войны счастливо жила его семья, и закурил, долго не решаясь войти в покосившуюся дверь.
Наконец собрался с духом и переступил порог.
– Есть тут кто? – закричал на всякий случай.
– Ту-у-ут… Кто-о-о, – гулко ответило эхо.
Березин вошел в комнату, в которой лежала его больная жена, и увидел на кровати обычную школьную тетрадь. Подойдя, начал нервно листать ее.
«22 июня 1941 года. С утра началась бомбежка. Наши солдаты разбежались, кто куда. Папа попытался наладить дисциплину, но было поздно…» Это же дневник Натальи! Она начала заполнять его 17 сентября 1939 года! И, видимо, забыла при отходе!
Он перевернул еще два листка и чуть не закричал от радости. Там стояла дата 13.07.1941. «Мы ехали вдоль огромного кукурузного поля, за которым чернел смешанный лес. Именно из него наперерез обозу в обед вышли два эсэсовца. С нами было пятеро солдат, но оказывать сопротивление они не собирались. Побросали оружие и подняли руки. Их немцы забрали с собой, а нам велели возвращаться обратно…»
Бешено забилось сердце, задрожали руки. «Милая моя девочка, ты здесь!».
Березин пропустил несколько записей и прочитал последнюю: «Маму похоронили на сельском кладбище. Спасибо Андрею – он все организовал, даже привел священника. Я хоть и атеистка, но не возражала».
«Маму похоронили… Похоронили маму… Маму… На сельском кладбище… Бедная Лиза! Она знала, что долго не протянет. Все, отмучилась, бедняжка! Пусть будет земля тебе пухом!»
Березин аккуратно свернул тетрадь и положил в маленький, затянутый тесьмой, тряпичный мешочек, где находился весь его нехитрый скарб – несколько картошин да банка тушенки.
Привычно перебросив через плечо палку, к которой была привязана котомка, устало побрел на другой конец села…
36
Заполучив радиостанцию, Алексей Клименко был готов пуститься в пляс. Теперь он наладит контакт если не с Москвой, то хоть с кем-то из коллег по несчастью, так же, как и он, в силу обстоятельств оказавшихся в тылу врага.
Но… Радиус действия прибора оказался мизерным – всего несколько десятков километров, что, конечно же, не позволяло обнаружить потенциальных союзников. «Я лейтенант Клименко! Я лейтенант Клименко! Отзовитесь, все, кто слышит меня!» – открытым текстом кричал он в эфир, но ответа так и не дождался.
Пришлось спрятать рацию до лучших времен.
37
Подходя к кладбищу, Березин издали заметил две склонившиеся у свежего креста фигуры. Одну мужскую и одну женскую. Сердце екнуло и заныло. «Наталка!» Та что-то почувствовала и мгновенно обернулась. Пристально уставилась на приближающегося мужчину в потрепанной и грязной форме. И долго не могла узнать в нем аккуратиста-отца.