– Матушка ждет вас в часовне, – сказала она тихо.
А. прошел через двор в часовню, возвышавшуюся в центре здания. Лампа, свисавшая со свода, слабо освещала часовню.
Женщина в одежде сестры милосердия стояла на коленях перед алтарем и молилась, перебирая четки костлявыми руками. А. медленно подошел и встал на колени возле нее, несколько позади.
– Помолитесь за меня! – тихо произнес он.
Сестра милосердия слегка повернула голову; она, повидимому, нисколько не была удивлена, увидев человека в черной бархатной маске. Она перекрестилась и поднялась с колен.
– А! Это вы, брат мой, – сказала монашка.
– Сегодня 30 января, сестра моя, – напомнил он, – и четвертый час утра.
– Я вас ждала.
А. оставался на коленях; у него в руках был небольшой ящик, который он протянул сестре милосердия.
– Вот мое обычное приношение.
Сестра милосердия взяла ящик, подошла к алтарю и поставила его на первую ступень.
– Да примет этот дар наш Создатель! – воскликнула она. – И пусть мольбы всех страждущих, участь которых вы облегчаете, вознесутся к Нему и вымолят у Него милосердие к вам.
А. медленно приподнялся, низко поклонился сестре милосердия, потом пошел к двери часовни. Сестра милосердия поспешила его опередить и, окунув пальцы в святую воду, подала ему кропильницу. А. казался очень взволнованным.
– Сестра моя, – проговорил он, – моя рука не смеет коснуться вашей…
– Почему?
– Потому что ваша рука чиста, а моя осквернена.
Сестра милосердия покачала головой.
– Брат мой, – сказала она, – я не знаю, кто вы, потому что никогда не видела вашего лица и не знаю вашего имени; мне неизвестно ваше прошлое; но я знаю, что вы делаете. Вот уже четвертый год подряд 30 января ночью вы приносите мне, в эту часовню, сто тысяч ливров и просите тайно раздавать эти деньги страждущим. Сто тысяч ливров спасли жизнь многим больным! Дело, исполняемое вами втайне, есть дело благочестивое. Какой проступок совершили вы – я не знаю, но милосердие всемогущего Господа неистощимо, а доказательством, что это милосердие распространяется на вас, служит то, что в эти два года, особенно в нынешнем, все, кому я помогала вашими деньгами, выздоровели скорее.
А. сложил руки.
– Неужели? – спросил он в сильном волнении.
Сестра милосердия кивнула. А. поклонился ей:
– Это ваши молитвы призвали на меня милосердие Божие, пусть эти молитвы еще и еще вознесутся к Богу.
Сделав шаг назад, он прибавил:
– Через год в этот самый час.
Затем прошел через двор, миновал прихожую и быстрыми шагами направился к Сен-Дени.
На монастырской колокольне пробило четыре часа.
– С добрыми делами покончено, – сказал себе А., – пора приниматься за дурные. Час благодеяния прошел, час мщения пробил!