– Это может быть.
– Столь многочисленные покушения, остающиеся без наказания, дадут возможность моим врагам вредить мне, а одному Богу известно, сколько их у меня!
– Да, я это знаю, любезный Марвиль. Что вы станете делать?
– Я сам не знаю – это-то и приводит меня в отчаяние! Я не смогу доставить подробных сведений его величеству, и он опять выскажет мне свое неудовольствие. И я не могу подать в отставку, потому что после этого нового злодеяния, оставшегося безнаказанным, все мои ненавистники забросают меня каменьями…
– Что же вы хотите делать?
– Не знаю, совершенно не знаю.
Ришелье наклонился к своему соседу и сказал:
– Ну, если вы не знаете… то знаю я.
– Вы, герцог? Вы знаете, что я должен делать?
– Да.
– Что же?
– Радоваться, а не отчаиваться.
– Как?!
– Хотите меня выслушать? Так слушайте. В голове моей зародилась чудная мысль.
– Мысль?
– Относительно случившегося, которое, вместо того чтобы стать причиной вашего падения, вознесет вас.
– Каким образом?
– Слушайте меня хорошенько, со всем вниманием и, главное, с умом.
– Это нетрудно, потому что я нахожусь вместе с вами.
Герцог достал табакерку, раскрыл ее и взял табак двумя
пальцами.
– Любезный месье де Марвиль, – начал он, – я прежде всего должен сказать вам, что услуга, которую я вам окажу, должна быть следствием услуги, которую вы мне окажете. Я заранее расплачиваюсь с вами.
– Я должен оказать вам услугу, герцог?
– Да, важную услугу.
– Чем могу быть полезен?
– То, о чем я буду вас просить, сделать нелегко.
– Если не совсем невозможно… Но не угодно ли вам будет сказать, в чем дело…
– Любезный де Марвиль, – начал герцог, – дело касается покойной герцогини де Шатору…
– А-а!
– Она умерла только шесть недель назад, умерла, к несчастью для короля и для нас… Эта добрая герцогиня была мне истинным другом… Мы переписывались, особенно после этого несчастного дела в Меце, и в этих письмах я, разумеется, был вполне откровенен; я подавал герцогине советы, которые может подавать только близкий друг…
Герцог делал ударение на каждом слове, искоса поглядывая на начальника полиции.
– Когда герцогиня умерла, – продолжал Ришелье, – отель ее опечатали. Вы помните, что случилось после смерти мадам де Вентимиль, сестры и предшественницы прелестной герцогини, четыре года назад? Отель ее опечатали, и король
приказал принести ему портфель мадам де Вентимиль, чтобы забрать свои письма. К несчастью, кроме писем короля нашлись и другие. Вы знаете, что случилось?
– Многие тогда попали в немилость и были изгнаны.
– Вот именно этого не должно случиться на этот раз.
– Как, герцог?! Вы боитесь?..