был наследовать после него привилегию выслушивать чужие признания.
– Мой визит к мадам д'Этиоль что-то скрывает под собой.
– Вы так думаете?
– Думаю.
– Вы не ошибаетесь.
– Как! Так, значит, это правда, что мой непредвиденный приезд в замок не случаен?
– Да.
Креки с любопытством наклонился к своему спутнику:
– О чем же идет речь?
Герцог тонко улыбнулся.
– Вы не догадываетесь? – спросил он.
– Нет.
– Ну, вы узнаете все, когда…
Ришелье остановился и задумался.
– Когда же? – с нетерпением спросил Креки.
– Когда мы позавтракаем с мадам д'Этиоль.
– Почему же не раньше?
– Потому что раньше… Нет, невозможно.
– Но…
– Молчите, мой милый, дражайший мой маркиз, и будьте скромны.
Креки расхохотался.
– Знаете ли, – проговорил он, – что вы сильно подстрекнули мое любопытство?
– Знаю!
– Да я-то не знаю.
– Вы все узнаете, когда придет пора, любезный маркиз де Креки, до тех же пор не расспрашивайте. Убаюкивайте свое любопытство, терпеливо ожидая.
– Я буду себя убаюкивать – это конечно, но не засну.
Ришелье тихо увлек за собой маркиза.
Замок д'Этиоль
Выстроенный в восхитительном месте и с полным знанием архитектуры, замок д'Этиоль казался волшебным зданием, в котором присутствовали и ослепительная роскошь, и изящный вкус, и искусство, которыми так славилось восемнадцатое столетие – столетие странное во французской истории, в которое умер Людовик ХIV и родился Наполеон I; столетие, в которое угасла старая королевская династия и явилась новая – импера-торская; столетие прогресса, породившее Вольтера и Руссо; столетие сильное, могучее, где все было преувеличенно – процветание и упадок, роскошь и нищета, слава и поношение; столетие, наконец, которое все разрушило, все уничтожило, все поглотило и все возобновило, все создало снова!
Но, простите меня, читатели, я увлекся, уйдя далеко от предмета этого рассказа. Воротимся же поскорее в очаровательный замок д'Этиоль, в это привлекательное жилище, где все, по-видимому, соединилось, чтобы вызывать восторг и создавать удобство: роскошь меблировки, великолепие экипажей, изысканный стол, беспрерывные празднества. Это было восхитительное жилище, где хозяйкой была «небожительница».
Завтрак был подан в столовой из розового гипса, огромные окна которой позволяли гостям любоваться живописным пейзажем.
Пятнадцать мужчин, представляющих цвет аристократии, искусств, наук, литературы, финансов, сидели за столом в обществе десяти женщин, сиявших нарядами и красотой.
Но самая прекрасная сидела на почетном месте, угощая гостей, как умная хозяйка, желающая нравиться всем.
Это была Антуанетта Норман д'Этиоль.