У него пересохло во рту. Дилан не умел знакомиться с девушками, тем более — знакомиться на улице. Но это был тот самый случай, когда промедление подобно смерти.
Случается, человек следует за своими желаниями, зная, что возврата не будет. Казалось, незнакомка проникла в каждую клеточку его тела, вызывая прежде неведомые порывы и чувства, пробуждая дерзкие мысли о восхитительных любовных отношениях, каких ему еще не доводилось испытывать.
— По-моему, раньше здесь не было магазина одежды. Он открылся недавно?
Дилан ощущал себя глупо, но это был первый вопрос, который пришел ему на ум.
Увидев в витрине отражение его лица, Миранда Фишер удержалась от резкого ответа, какой иногда себе позволяла. Этот человек был хорошо одет, молод, красив, а вдобавок выглядел взволнованным и смущенным, а также — явно сраженным ее красотой.
Не зная, кто он, она довольно сдержанно ответила:
— Насколько я помню, в этом здании всегда располагался магазин.
— Странно. Значит, я забыл. Мне кажется, за последние годы в Галифаксе многое изменилось.
Миранда тихонько вздохнула. Она могла бы сказать, что в этом приземленном мире ничего не меняется. А если точнее, она была готова кричать об этом, если б у нее оставалась надежда, что ее кто-то услышит.
— Вы приезжий? — с нарочитым равнодушием поинтересовалась она.
— Я родился в Галифаксе, но долго отсутствовал. — По его тону можно было понять, что он не рад возвращению в родные пенаты.
Дилан смотрел на Миранду с надеждой, что их разговор продолжится, однако она поправила шляпку и натянула перчатки с явным намерением отправиться по своим делам.
Он не мог этого допустить, а потому немедля сорвался с места.
— Можно вас проводить?
Она покачала головой.
— Я вас не знаю.
От волнения у него пересохло в горле, и все же он сумел выдавить:
— Я был бы счастлив познакомиться с вами.
Миранда это знала. Многие были бы счастливы, ибо она была наделена редкостным даром нравиться буквально всем мужчинам от шестнадцати до девяноста. Однако она всегда держалась подчеркнуто строго — не потому, что это было частью ее натуры, а потому, что мать стерегла ее, будто сокровище, и берегла как зеницу ока.
— Вообще-то я редко выхожу одна. Просто моя мама заболела, и ей понадобилось лекарство.
Во взгляде Дилана промелькнуло понимание. Эта девушка, так же, как и он, была вынуждена делать то, что от нее требовалось, чего от нее хотели другие люди, а не она сама.
— Сочувствую вашей матушке. С ней что-то серьезное?
Миранда сделала гримасу.
— У нее мигрень.
— Вы уже купили лекарство?
Девушка кивнула, и тогда он повторил: