В глазах Миранды промелькнул испуг. От нападения она перешла к защите.
— Кроме тебя, у меня никого не было. Я не из тех, кто способен отдаться мужчине за миску супа! Я не знаю, почему Мойра родилась такой.
— Ты ее любишь? — устало произнес Кермит.
Это был странный вопрос, но Миранда уверенно ответила:
— Конечно. Она же наша дочь.
Сочтя дальнейшие пререкания бессмысленными, Кермит лег спать. Вопреки обыкновению, он даже не дотронулся до жены, и она быстро уснула. Но ему не спалось.
Кермит встал, зажег свечу и вставил ее в горлышко пустой бутылки. Так они делали на войне. Там все было проще: вот свой, а вот — враг, это черное, а это — белое. Самообман рушился в считанные минуты, а для иллюзий и вовсе не оставалось места. На войне человека способна убить только пуля, тогда как в мирной жизни его уничтожают время, переживания и мысли.
Глядя в беспросветную ночь, Кермит думал о Нелл и о том, что сказала Миранда о ее сыне. Темноволосый и смуглый мальчик… Он силился вспомнить, сколько времени пробыла Нелл у женщины, согласившейся избавить ее от беременности. Кажется, слишком мало… Кермит отметил это еще тогда, но в то время у него не было повода задуматься: он грезил о Миранде.
А если Нелл передумала? Если этот мальчик — его сын!
Кермит повесил голову. Он не может ни на что надеяться. Он сам послал Нелл на это, сам отказался от ребенка. И теперь — это сын Макдаффа!
Интересно, а Дилан знает? Или Нелл просто свалила на него вину за случившееся? Кермиту казалось, что женщины часто так делают. И вообще — как они могли познакомиться и сойтись? Неужели в том вихре катастрофы, временного Апокалипсиса, когда чувства обнажаются так, как они никогда не обнажаются в мирной жизни, и человеческая натура предстает, словно тело — в анатомическом театре!
Кермит ощущал нестерпимую жажду поговорить с Нелл; вместе с тем он не знал, как это сделать. Едва ли она согласится: ее жизнь налажена, у нее богатый, совестливый, заботливый муж и — он вспомнил слова Миранды — каждый день новое платье!
Ему приходилось обучать новобранцев улавливать звук мелко- и крупнокалиберных снарядов, укрываться от аэропланов, взводить ручные гранаты, спасаться от снарядов и химической атаки. Но кто бы научил его самого, как решить с виду такие простые, а на самом деле непередаваемо сложные проблемы мирной жизни!
Кермит обхватил голову руками. Он успел полюбить Мойру и, конечно, будет заботиться о ней, но он… больше не верил Миранде. Не то чтобы он думал, будто она ему изменяет; то была уверенность в куда более серьезном, духовном, душевном предательстве. При этом он продолжал ее любить, а потому все это было во сто крат мучительнее, чем если б он ее ненавидел.