– Как думаешь, и откуда вдруг такой интерес?
– Понятия не имею. Просто заканчивайте спокойно все, что вам нужно, а заботу обо всем прочем предоставьте нам с Джерри. Дети будут вас ждать в том же виде, в котором вы их оставили.
– Я так скучаю по ним и по тебе, Мэдди. Если тебе что-то понадобится, звони.
– Ты знаешь, что, в первую очередь я позвоню тебе и Кейн.
– Проблемы? – спросила Кейн.
Взгляд Эммы замер в пространстве, какое-то мгновение она сидела, уставившись в пустоту.
– У нас проблемы? – повторила Кейн.
– Не думаю, – и Эмма рассказала, что услышала от Мэдди.
– Она знает, откуда взялся этот интерес? – Кейн сняла рубашку и повесила на спинку кресла возле шкафа. Когда Эмма подняла взгляд, на Кейн уже было только белье.
– Уж не знаю, что у нее за интерес вдруг возник, но могу тебе сказать, какой у меня сейчас… главный интерес…
Для человека, в которого только недавно стреляли, Кейн выглядела просто сногсшибательно.
– И какой же, девочка моя?
От глубокого грудного смеха Кейн, у Эммы побежали по спине мурашки.
– Во-первых, я хочу совершить что-то совершенно безумное, – воскликнула она и встала, повернувшись спиной к Кейн. Та расстегнула молнию на платье Эммы, мучительно медленно. Дорогая материя заструилась к полу. Эмма замерла, позволяя любимой насладиться открывшимся видом. – Во-вторых, я хочу сделать так, чтобы ты стонала от этого безумства.
– И как же ты, скажи-ка, пожалуйста, намерена это сделать?
Дальше слова Эмме не понадобились: сорвав с Кейн ее простые белые боксеры, она усадила любимую в кресло, и, опустившись перед ней на колени, расстегнула бюстгальтер. Кейн не могла оторвать взгляд от любимых плеч и груди, когда Эмма по одной спустила бретельки, медленно обнажаясь. Ее неуверенность, сковывавшая поначалу, теперь исчезла без следа, и Эмма с упоением наблюдала, как в глазах Кейн зажегся огонь.
– Ну, как тебе? Это последний подарок Кэвина.
– Очень красиво. Но без него будет лучше, – хрипло ответила Кейн. – Я хочу тебя всю.
Эмма медленно сняла черные трусики и отшвырнула их в сторону, оставаясь обнаженной. Ей хотелось разжечь желание Кейн еще сильнее. Сладостная пульсация тела усилилась и стала почти болезненной, когда Эмма провела рукой по соскам Кейн, которые стали твердыми от одного только вида обнаженного тела любимой. И так легко в этот момент было поддаться страсти и стремительно вознестись к запредельным вершинам, куда могла завести ее только Кейн. Но сейчас Эмме хотелось не в один миг потерять над собой контроль и улететь так высоко, как только можно, ей хотелось насладиться томлением, почувствовать сладостную медлительность движений. Она собиралась дать Кейн все наслаждения, которых та заслуживала, и заставить их длиться как можно дольше. Бесконечно долго.