Реверс вдруг, хрипло откашлявшись, прочистив горло, произнес:
– Книжку как-то читал, Ричарда Баха… Вспомнилось вот, про скорость движе…
– Ага, – перебил его Орел, – я тоже читал. Давно, но уверен, что не ошибусь, ты именно этот момент вспомнил. – И сам процитировал вывод из книги «Чайка по имени Джонатан Ливингстон». – «Совершенная скорость – это не тысяча миль в час. И не миллион. И даже не скорость света. Ибо любое число суть предел, а предел всегда ограничивает. Совершенство же не может иметь пределов. Так что совершенная скорость – это когда ты просто оказываешься там, куда собираешься направиться».
* * *
Глаза завязаны. Я не могу доверять даже собственным чувствам. Все может оказаться не так, как я думал.
Веки очень восприимчивы, явственно чувствую на них влажную ткань повязки, скрывающей глаза. Кровь. Неуверенность.
Могу оступиться. Я ступаю, все же ступаю. Много звуков повсюду. Я не доверяю ничему.
Я чувствую опасность – реагирую моментально, устраняю врага. Оказывается, в руках есть оружие. Значит, есть руки… Не понимаю, почему не могу поднять их и снять повязку. Я слеп.
Слух воспринимает топот множества ног, другие чувства обострились. Обоняние меня обманывает, сообщает запах женского тела. Все не то, чем кажется. Доверять только чуйке. Хотя и она может подвести. Ничего абсолютного, все относительно…
Руки вроде бы окровавлены. Но я не чувствую и их. Сколько уже иду? Час, два, три? Ниоткуда нет источников света. Если появляется ясный, обозначенный источник света, ты распознаешь его даже через закрытые веки.
Может, и хорошо, что мне что-то закрывает глаза. Там, за повязкой, кромешная тьма. От тьмы тоже можно ослепнуть – или обезуметь от того, что в ней скрывается.
Есть ли смысл двигать ногами? Если дана возможность – есть. Во всем, что возможно, есть смысл… даже если он заключается в том, чтобы понять, что смысла нет. Но сейчас он заключался в движении, и в каждом шаге вперед его реально имелось больше, чем в чем-либо другом.
В непознанных пространствах все более чем примерно и не однозначно.
Появляется дурацкая мысль: закричать. Попробовать, вдруг получится… В этом точно нет смысла. Демаскировать, выдать себя – вот что это означает. Конечно, крик может помочь в понимании, что это сон. Или если нет, то привлечь всяких тварей… лучше лишний раз не выдавать себя.
А мысли звучат в голове сейчас, кажется, громче любого крика. Мысли – отчетливы. Когда слышишь себя, действуешь адекватнее. И это единение с собой успокаивает. Но здесь я уж слишком слышу… едва не оглох с непривычки. А вариантов, как действовать дальше, вроде не так и много.