— Вот именно — вся! — бросил через плечо Горшков и побежал дальше, к танкистам.
— Пищенко!
Пищенко сидел на башне танка, свесив ноги вниз.
— Скажи, капитан, твои пушки отсюда вниз под углом в сорок пять градусов стрелять смогут?
— Это же не верблюды. Для этого мне машину надо поставить на попа, носом вниз и привязать к ближайшему деревцу веревочкой…
— А на попа носом вверх и стрелять через выхлопную трубу?
— Нет, на попа носом вниз, и стрелять так, как положено стрелять.
— Значит, рассчитывать мне можно только на семидесятишестимиллиметровки…
— Зато танки незаменимы в атаке, — сказал Пищенко.
— В городе этом — дивизия, не меньше. А может, и больше, капитан. Сомнут нас, как бумажку в сортире, и даже на гвоздь вешать не будут — подотрутся без всяких протыков…
— А мы попробуем перехитрить их.
— На это я и рассчитываю…
Что еще имелось в распоряжении капитана Горшкова? Минометы. Справные стадвадцатимиллиметровые минометы — мечта каждого батальонного командира. На руках эти тяжелые агрегаты носить несподручно, а на «доджах» — в самый раз. В горах — капитан сам видел, — стадвадцатимиллиметровые «самовары» возили на ишаках. Очень недурно выглядит. Идет ишак, воздух портит, ровно бы пристреливается, а на спине у него — тяжелая самоварная труба, миномет.
— А хитрость наша в чем будет, капитан? — спросил он у Пищенко.
— Что бывает с бутылкой, в которую забиты две пробки?
Горшков неожиданно просиял: он сам об этом думал — залпом пушек запечатать выезд из городка, поджечь несколько танков, стоявших в хвосте колонны, а затем запечатать вторую сторону городка, сам въезд, и все — эта публика будет сидеть в бутылке, как миленькая, ни туда не сунется, ни сюда.
— Так и поступим. — Горшков стянул с головы пилотку, вытер ею мокрый лоб. — Пусть знают наших!
Земляк Фильченко не подводил курганскую марку, лицо свое в зеркальце не рассматривал, действовал стремительно — он уже шустро покрикивал на подопечных бойцов, размещал отцепленные от «доджей» пушки, укреплял их колеса клиньями, чтобы после выстрелов не катились вниз, не то бывает, некоторые пушки ведут себя как соскучившиеся по мужику дамочки… Не удержать.
А удержать пушки обязательно надо, иначе с чем же идти на Прагу?
— Вумный ты у меня, земеля, — похвалил Горшков младшего лейтенанта, когда тот пришел доложиться, что к стрельбе готов. — Только вот что… Поначалу ударь в хвост танкам, отрежь им дорогу, чтобы они не рванули к нам, потом бей по передним рядам — голове тоже нельзя дать уйти. Понял?
— Само собою, товарищ капитан.
— А третья цель — середина колонны. Это надо сделать, земляк, для того, чтобы немцы запаниковали. Не то они очень уж вольно расположились в этом городке. Будто коренные жители.