– Ну и?
– Колледж очень маленький, – сказала Элизабет Бек. – И все же в первый день нового семестра там царит оживление. Много учащихся, много родителей, машины, автобусы. Когда устраивают вечера для родителей, бывает еще хуже. И знаете что?
– Что?
– Я ни разу не видела там полицейского. Ни разу. Тем более детектива в штатском.
Я уставился в окно на внутренний дворик торгового центра.
– Полагаю, просто случайность, – продолжала Элизабет Бек. – Ничем не примечательный апрельский день, раннее утро, тишина и спокойствие, а прямо у ворот непонятно зачем торчит полицейский в штатском.
– К чему вы клоните? – спросил я.
– К тому, что вам ужасно не повезло. Только подумайте, какие у вас были шансы?
– Я не работаю на правительство, – повторил я.
– Вы приняли душ, – заметила она. – Вымыли голову.
– Неужели?
– Я это вижу и чувствую запах. Дешевое мыло, дешевый шампунь.
– Я ходил в сауну.
– У вас не было денег. Я оставила вам двадцать долларов. Вы купили по крайней мере две чашки кофе. То есть у вас могло остаться не больше четырнадцати долларов.
– Это была очень дешевая сауна.
– Не иначе, – согласилась Элизабет Бек.
– Я просто человек с улицы, – упрямо повторил я.
– А я очень этим разочарована.
– Вы говорите так, словно хотите натравить на вашего мужа полицию.
– Хочу.
– Он же отправится в тюрьму.
– Он и так уже живет в тюрьме. К тому же он этого заслуживает. Но в настоящей тюрьме он будет чувствовать себя более свободным, чем сейчас. Кроме того, он отправится туда не навечно.
– Вы могли бы к кому-нибудь обратиться, – предложил я. – Необязательно ждать, когда к вам придут.
Элизабет Бек покачала головой.
– Это было бы равносильно самоубийству. Для меня и для Ричарда.
– Как это будет в том случае, если вы станете говорить так обо мне с кем бы то ни было. Помните, я тихо не уйду. Кто-то пострадает. Возможно, вы с Ричардом.
Она улыбнулась.
– Вы опять со мной торгуетесь?
– Опять предупреждаю вас, – уточнил я. – Полное разоблачение.
Элизабет Бек кивнула.
– Я умею держать язык за зубами, – сказала она.
Она доказала это, не сказав больше ни слова. Мы молча допили кофе и вернулись к машине. В дороге мы не разговаривали. Я вез Элизабет Бек домой, на север и на восток, ломая голову, что же я делаю: ношу бомбу с тикающим часовым механизмом или же отворачиваюсь от единственной помощи изнутри, на которую только могу рассчитывать.
Поли ждал за воротами. Судя по всему, он следил за дорогой из окна своего домика и вышел на улицу, как только увидел вдалеке нашу машину. Я сбросил скорость и остановился. Поли пристально оглядел меня. Затем уставился на Элизабет Бек.