Шкаф имел в высоту почти шесть футов. Внизу были два ящика во всю ширину, над ними – закрытые стеклянные дверцы. За стеклом красовались пять пистолетов-пулеметов «томпсон». Классическое оружие гангстеров двадцатых годов, с дисковыми магазинами, какое можно увидеть на старых зернистых черно-белых фотографиях боевиков Аль Капоне. «Томпсоны» лежали поочередно левой и правой сторонами, на специально выточенных подставках из дорогих пород дерева. Они были одинаковые. И казались совершенно новыми. Они выглядели так, словно из них никогда не стреляли. И даже не трогали. Кресло стояло напротив шкафа. Больше в комнате не было ничего примечательного. Я уселся в кресло и задумался, какое удовольствие можно получить, разглядывая эти пять старых «масленок».
И вдруг я услышал шаги. Легкая поступь, наверху, прямо у меня над головой. Три шага, четыре, пять. Быстрые, осторожные шаги. И дело было не только в уважении к позднему часу. Кто-то действительно пытался ступать бесшумно. Я встал с кресла. Застыл. Выключил фонарь и переложил его в левую руку. Взял в правую долото. Послышался звук закрывшейся двери. После чего наступила тишина. Я прислушался, ловя малейшие звуки. Фон работающей системы отопления превратился в моих ушах в рев. Собственное дыхание было оглушительным. Но сверху не доносилось ни звука. Затем снова послышались шаги.
Они направлялись к лестнице. Я заперся изнутри. Опустился на колени, подцепил согнутым шилом сувальды – раз, два, – затем прислушался к скрипам на лестнице. Это был не Ричард. Двадцатилетние парни спускаются не так. В походке чувствовалась размеренная осторожность. Какая-то скованность. Спустившись вниз, неизвестный замедлил шаг и стал ступать тише. Затем шаги затихли в коридоре. Я представил себе, как кто-то стоит на толстом ковре, окруженный тяжелыми шторами и деревянной обивкой, оглядывается вокруг и прислушивается. Возможно, направляется в мою сторону. Я снова взял фонарь и долото. «Глок» оставался за поясом. Я не сомневался в том, что смогу проложить себе дорогу из особняка. Нисколько не сомневался. Но приблизиться к предупрежденному Поли через несколько сотен ярдов открытого пространства в свете прожекторов стадиона будет непросто. А перестрелка навсегда покончит с моим пребыванием здесь. И Куин снова исчезнет.
Из коридора не доносилось ни звука. Лишь оглушительная тишина. Затем открылась входная дверь. Я различил позвякивание цепочки, щелчок язычка замка и чавкающий звук уплотнителя, отпускающего край двери. Через секунду дверь снова закрылась. Массивная дубовая створка ударилась о косяк, и я ощутил легкую дрожь, передавшуюся стенами дома. Металлодетектор промолчал. Тот, кто вышел в дверь – кем бы он ни был, – не имел при себе оружия. И даже ключей от машины.