Страшный советник. Путешествие в страну слонов, йогов и Камасутры (Шебаршин) - страница 173

Я был и останусь тхагом, решил я, и в ту же минуту услышал рев осла, который донесся справа от дороги. «Слава Бховани! – воскликнул я в восторге. – Да, моя госпожа, я готов вновь повиноваться тебе и благодарю за ниспосланный мне благоприятный знак! Я посмел пренебречь твоими предупреждениями и предзнаменованиями, и ты наказала меня, но отныне Амир Али станет повиноваться каждому твоему знаку! Дай мне знать, прощен ли я?! Пошли мне и другой знак!»

К моей немалой радости, Бховани не замедлила с ответом на мой призыв, и почти немедленно слева от дороги раздался крик совы. Я был прощен и мог вновь вернуться к своему благородному занятию.

Чувствуя себя на седьмом небе от счастья, я смело устремился вперед, мечтая только об одном – поскорее встретить какого-нибудь прохожего и поступить с ним, как подобает, даже если он окажется легендарным богатырем Рустамом. К тому же у меня остались лишь одна рупия и несколько пайс, моя одежда была не более чем рубище, и мне надо было поскорее разжиться деньгами и приодеться, если я хотел вновь стать предводителем тхагов.

Я шел очень долго, но так и не встретил одинокого путника. Наступил жаркий полдень, и, измученный палящими лучами солнца, я устроился на отдых в тени дерева, что росло у придорожного колодца. Отдохнув и совершив намаз, я решил остаться на месте и подождать, пока сюда придет кто-нибудь, достойный моего внимания. Разморенный солнцем и усталостью, я невольно уснул и проснулся от того, что кто-то стал теребить меня за плечо. Я открыл глаза и увидел рядом с собой человека средних лет, который приветствовал меня, как подобает доброму мусульманину: «Салям алейкум!». Я вежливо ответил ему тем же и предложил присесть на траву рядом со мной. Приглашение не пришлось повторять дважды – путник, как и я, был утомлен долгим путешествием. Он устроился рядом со мной и достал из дорожного мешка несколько лепешек и огурцов. Заметив мой голодный взгляд, он предложил мне разделить с ним нехитрую трапезу. Покончив с едой, мы, как это водится среди путников, поговорили немного, и я между прочим предупредил его, что в той стороне, куда он собирался идти дальше, ближайший колодец попадется ему очень нескоро. Он поблагодарил меня за это предупреждение, сказав, что раз так, то он совершит омовение здесь, и спросил, не постерегу ли я его одежду, пока он будет мыться. Я охотно согласился, сказав, что спешить мне особенно некуда.

Дождавшись, когда путник, вернувшись, стал одеваться и просунул руки в рукава своей рубашки, я напал на него и через мгновение он упал бездыханным к моим ногам. Я бросил его тело в колодец, а одежду аккуратно положил рядом – мол, умывался человек да нечаянно упал в колодец и утонул. Никто никогда не догадается, что он убит, решил я и, прихватив его пояс с деньгами, поспешил в путь, но на всякий случай сошел с этой дороги и отправился далее по узкой тропинке через поле, засеянное сахарным тростником и табаком.