Стена дома содрогнулась от громового удара, раздалось дикое ржание напуганного коня, рвавшегося с привязи.
— Знаешь, друг, за тобой, кажется, пришли, — заметил Лодья. — Похоже, мертвец почуял теперь свою голову. Счастливо оставаться со своим родственником!
Он схватил со стола набитый кошелек разбойника, вынес раму и выпрыгнул через окошко. Когда он обежал дом и уже подходил к своему коню, из хижины раздался страшный крик ужаса.
— Вот и встретились родственнички. Похоже, прусский наследник все-таки останется без помощи мертвого Флориана Гейера!
Лодья пришпорил коня…
Было начало короткого северного лета 1718 года. Россия изнемогала, уже два десятилетия ведя тяжелую, хотя и победоносную теперь Северную войну, которая во всем остальном мире называлась войной за испанское наследство. То было время, когда царь Петр I пробивал очередную дыру в санитарном кордоне, которым «схизматическое» государство московитов было предусмотрительно обнесено благонамеренными католическими соседями. Но окрыленного победами царя заносило и на юг, в результате таких авантюр Россия теряла и то, что приобрела еще до шведской войны. Люди, деньги — все уходило в небытие с пугающей быстротой…
Волны холодного Белого моря плескались о низкий берег Жижигина острова, лежащего в пяти верстах от полуострова Летнего наволока, который делит между собой Онежскую и Двинскую губы. Безлесный Жижигин остров имеет три версты длиной и похож на карте на диковинного морского зверя, повернутого носом к горлу Белого моря. На нем есть пресноводное озерко.
Архангельские зверопромышленники высадились на острове на дневку. Но не успели они вытащить лодки, как увидели идущего к ним истощенного человека. Охотники удивились, потому что сюда трудники Соловецкого монастыря ездили на сенокос обычно месяцем позднее. После разговора с неизвестным мужиком выяснилась драматическая история.
Крестьянин с Терского (Северного) берега Белого моря, из селения Великие Юрики, Степан Лодья решил от нужды податься на юг, ближе к Архангельску. С ним были его жена Василиса и их восьмилетний сынишка Гавриил. Однако ветер отогнал лодку на запад, она разбилась у острова, при этом погибло все имущество и сами они еле выбрались. Уже несколько дней семья голодала на Жижигине, хорошо, что вода была. Степан привел к промышленникам своих домашних. Мальчишка оказался на удивление крепким и рослым для своих лет, а вот жена Лодьи была совсем истощена невзгодами.
Промышленники отвезли потерпевших кораблекрушение в Архангельск и передали на иждивение городским властям.