В один из таких моментов к ней подошла Беатрис и сказала:
— Не изводи себя. Расскажи им правду. Они оба нуждаются в ней.
Кармина отпрянула от окна, на ее лице выступили красные пятна.
— Нет! Джулио этого не заслуживает! Он ненадежный человек, и я ему не верю. Если бы он не стал калекой, ему и в голову бы не пришло обо мне вспомнить!
— И все-таки Орландо его сын. И мальчику нужен отец.
Кармина опустила руки.
— Как я объясню, почему мы не женаты? Орландо уже большой и понимает такие вещи.
— Так выходи за него, — сказала Беатрис.
Кармина расхохоталась. Иногда ей казалось, что эта женщина и впрямь не в себе.
Через несколько дней Джулио сказал Кармине:
— Я могу платить за комнату. Мне назначена пенсия, просто нужно ее получить.
— Я уже говорила, что не возьму денег.
— Если б не я, ты могла бы ее сдать.
— Не обязательно. В гостинице почти всегда есть свободные комнаты.
— Тогда я готов чем-то помочь. Я вижу, от Беатрис немного толку. Работаешь одна ты, и ты сбиваешься с ног.
— У меня есть Орландо.
— Он еще ребенок.
Кармина покосилась на Джулио и сказала:
— Если хочешь, посмотри хозяйственные книги. Я не слишком хорошо считаю, да и времени не хватает.
— Хорошо.
Джулио уединился в маленькой комнате, где стоял один из предметов мебели, сохранившийся от прежней обстановки, — массивный письменный стол красного дерева с ножками в виде античных колонн, на котором красовался бронзовый подсвечник. Он прилежно корпел над книгами несколько дней, а потом позвал Камину и сообщил:
— Тут далеко не все сходится.
Джулио сидел за столом, и Кармина слегка наклонилась над ним, слушая объяснения. Она ощутила приятное успокаивающее чувство уверенности, ума и силы, исходящее от мужчины, способного что-то взять в свои руки, наладить, устроить, решить, и поняла, насколько устала работать в одиночку.
Не подозревавший о ее ощущениях, Джулио продолжал говорить. Он зажал перо между большим и указательным пальцами правой руки и не отрывался от книги. Кармина посмотрела на его четкий, спокойный профиль, потом перевела взгляд на густые волнистые волосы, образующие причудливый, красивый рисунок, и внезапно ей захотелось коснуться их руками. Она была лишена материнского тепла, счастья вырасти в семье, а потом — мужской заботы и ласки. Отношения с Винсенте всегда вызывали в ней лишь отвращение, а то, что было прежде, перечеркнули боль и обида.
Внезапно, будто прочитав мысли Кармины, Джулио протянул руку и обнял ее за талию. У нее перехватило дыхание.
— Убери руку, Джулио!
Он посмотрел на нее снизу вверх — серыми глазами, в которых плясали золотистые точки.