В его мыслях царствовал Рандель со своей просьбой умирающего. А еще — Женевьева, которую Андреа никогда не видел. Он незаметно отстранился от Бьянки и произнес привычным холодноватым тоном:
— Мы поедем в игорный дом.
Она встревожилась.
— Что ты задумал? Что ты об этом знаешь?!
— Среди заключенных был человек, который провел в игорных домах половину своей жизни. Он много чего рассказывал. Едва ли можно с ходу разобраться в том, чего никогда не видел, но, думаю, стоит попробовать. И если… если я выиграю, ты поцелуешь меня так, как тогда, в карете?
В голубых глазах Бьянки заплясали искры.
— Я поцелую тебя, даже если ты проиграешь все на свете!
По дороге Андреа продолжал думать. Он бы мог попытаться осесть в Париже, затеряться среди народа, снять жилье, найти работу, влачить нелегкое, унылое, полное тревоги и лишенное радостей существование бедного и бесправного человека. Беда заключалась в том, что у него не осталось времени. Он должен был ценить бриллианты дней, спешить жить.
Андреа мечтал наверстать упущенное и получить хотя бы толику того, что было отнято десятью годами каторги. Ему хотелось читать, видеть, слышать, хотелось помочь Женевьеве и сделать счастливой Бьянку. Для этого ему было нужно или идти напролом так, как не способен пойти никто, или искать такие обходные пути, каких не знает сам Сатана. Ему был необходим кубик с гранями, на каждой из которых судьба выбила одинаковое, наибольшее количество очков.
В последние годы пребывания на каторге Андреа в самом деле интересовался азартными играми; возможно, из-за Гастона Мореля, которому удалось выиграть у него удачу. Но хотя ему рассказали обо всех особенностях рулетки, он еще никогда не садился за стол.
Игорный дом был расположен в Пале-Рояль. Неподалеку, напротив здания Национальной библиотеки находился зал Лувуа, в котором пела Орнелла Гальяни.
Бьянка была одета в новое черное платье тяжелого шелка, черную накидку дорогого сукна и черную креповую шляпку. Она читала в одном из модных журналов, что на темной ткани бриллианты сверкают, будто звезды на ночном небе. И хотя блеск украшений заменяло сияние глаз, она высоко несла голову и столь же гордо держала своего спутника под руку.
Они привлекали внимание — не потому, что Андреа не умел себя вести: все это время Бьянка неустанно учила его манерам, и он добился успехов.
Молодой мужчина в черном, в лице которого было что-то монашеское, и красивая женщина с задорной улыбкой на губах, во взгляде которой, тем не менее, таились печаль и тревога, — оба были похожи на иностранцев, выглядели как чужаки и принадлежали непонятно к какому сословию.