Закрыв глаза, он выудил бумагу и протянул жандарму с таким видом, словно бросал карту в лицо судьбе.
Полицейский взял паспорт, развернул и прочитал, шевеля губами, после чего вернул его Андреа со словами:
— Все в порядке. Прошу прощения, сударь.
Молодой человек взял у него паспорт Дамиана, схватил за руку Бьянку, которая была ни жива ни мертва, и бросился вон из зала.
Андреа не успел глотнуть кислорода, как какой-то хорошо одетый немолодой господин нагнал его и преградил ему путь.
— Вы Дамиан Леруа?! Простите, я прочитал ваше имя по губам полицейского. Как хорошо, что я вас встретил. Понятно, что вы желаете сохранить инкогнито, однако, боюсь, здесь не тот случай. Я шевалье де Фревиль, и я наслышан о вашем отце. Известно, что герцог Ришелье[17] лично отдал приказ о вашем розыске! Должно быть, вы не читаете газет?! Советую вам немедля отправиться в Матиньонский дворец; полагаю, вас ждет приятный сюрприз! — Завершив речь, которую Андреа выслушал, не прерывая, с совершенно ошеломленным видом, де Фревиль повернулся к Бьянке. — Простите, сударыня, я так увлекся, что забыл поприветствовать вас.
— Это моя жена, — сказал Андреа, с трудом переводя дыхание.
— Приятно познакомиться, миледи.
Де Фревиль почтительно поклонился и поцеловал молодой женщине руку. На лице Бьянки, прежде бледном, как восковая свеча, заиграла улыбка и появились очаровательные ямочки.
Они вместе вышли на улицу. Шевалье продолжал говорить, и Андреа стоило большого труда от него отделаться.
— Что происходит? — спросила Бьянка, когда они забрались в экипаж.
— Не знаю. Для начала нам надо съездить к Женевьеве.
Бьянка не знала, чего хочет ее спутник, и потому растерялась. Перед глазами стоял пример Винсенте Маркато, которому всегда было мало того, что он имел, в котором каждое новое приобретение разжигало костер алчности, где сгорали все человеческие чувства. Не находя выхода своему состоянию, он становился бездушным и жестоким.
— Ты не представляешь, как я испугалась, Андреа! — вырвалось у нее. — Давай покинем Париж. У нас есть триста пятьдесят франков, этого хватит надолго! Поверь, мне ничего не нужно, кроме покоя, о котором ты сам говорил.
Он сжал ее руку.
— Еще немного, Бьянка, совсем немного, поверь! Ты ведь знаешь, я корсиканец, а значит, должен идти до конца.
— И что потом? Тебя арестуют? А что делать мне? Куда возвращаться? К Винсенте? Или тоже сдаться полиции? — с досадой и горечью проговорила она и отвернулась к окну.
— Я люблю тебя, я тебя очень люблю, — признался Андреа и взял ее за плечи. — Вспомни, что ты обещала мне поцелуй!