Винсенте решил, что вторая жена должна быть лет на десять — пятнадцать моложе его самого, здорова, красива, честна. Помимо этого ему хотелось, чтобы она обладала зачатками изысканности, некими ужимками, предназначенными для обольщения, невинным кокетством, какое он не раз подмечал во француженках. Своеволие, пусть и мнимое, украшало их, а капризность вызывала умиление.
Таких девушек в округе не было, как не было и тех, с кем Винсенте мог бы утолить телесный голод. Когда его жена умерла, женская часть прислуги ушла: чопорные корсиканцы не считали возможным отпускать своих жен и дочерей в услужение к одинокому мужчине.
— Почему ты просишь милостыню, а не ищешь работу? — спросил он Кармину, не дождавшись ответа на предыдущий вопрос.
— Я искала, но меня нигде не берут.
Она смотрела с надеждой, и Винсенте решился:
— Я вдовец, живу один. Мне нужна служанка. Возможно, такая, как ты. Иди за мной. Если ты мне подойдешь, я тебя оставлю и буду хорошо платить.
К его удивлению, девушка не заставила себя упрашивать и сразу согласилась. Вероятно, ей и впрямь некуда было деваться. Они молча шли по жаркой и пыльной улице, и Винсенте продолжал размышлять. Он давно знал, что у здешних людей не по два, а по четыре глаза. Стоит ему вступить в незаконную связь с кем-то из местных, как об этом тут же станет известно всему Аяччо! Другое дело, если он приютит девушку-сироту, которая станет молчать о том, что происходит между ней и хозяином.
Когда Винсенте привел Кармину в свой дом, она была поражена. Как и в деревенских жилищах, здесь были лари с выпуклой резьбой, длинные скамьи и массивные шкафы с изображением крестов и дароносиц. Однако стены в спальне, куда хозяин не замедлил ее провести, были обтянуты узорной тканью с изображением диковинных цветов и птиц, а в комнате, которую он назвал гостиной, стояло необычное ложе с гнутыми ножками.
— Застели постель, — приказал хозяин, а сам опустился в кресло.
Он закинул ногу на ногу, и его прищуренные глаза прошлись по ее телу сверху вниз.
Кармина расправила простыни так, что они стали походить на водную гладь в полный штиль, взбила подушки и выпрямилась.
— Давай начистоту, — сказал Винсенте, вставая с места и беря ее за руку. — Ты невинна?
Кармина зарделась, прикусила губу, опустила ресницы и покачала головой.
— Я так и думал, — с удовлетворением произнес хозяин и придвинулся к ней вплотную. Он тяжело дышал, от его тела исходил жар вожделения, и она с трудом заставила себя удержаться на месте. — Покажи, на что ты способна в постели. Остальное меня мало интересует.