– Терпи, хатун! – кричали в уши. – Жить хочешь – терпи! Хочешь, чтобы дитя твое жило – терпи!
И Хюррем терпела. Собирала все силы, все мужество, вспоминала жалкий, потерянный взгляд отца вслед татарскому коню, за которым она в путах тащилась в рабство, деревянную луковку сельской церкви, сработанную местным мастером, что валялся в крови в тот день, сраженный татарской саблей, вольные луга, по которым она бегала девчонкой, болотные кочки в лесу, густо заросшие клюквой, сладкой после первых морозов… Она не будет визжать, как деревенские свиньи, которых татары, хохоча, били короткими копьями. Не будет мычать, как коровы, которые тащились рядом с ней в такое же татарское рабство…
– Я – Хюррем Султан! – ясно выговорила девушка. – Я – мать шахзаде, наследника династии Османов. Я – любимая жена великого султана Сулеймана! Аллаху Акбар! Субханаху уа Та’аля! Бог – величайший! Преславен Он и Возвышен!
– Ты пока никто! – гневно выкрикнула Вали де Султан.
Хюррем не обратила на нее никакого внимания, сосредоточившись на молитве. Боль становилась все обширнее, все темнее – лекарка разорвала плодный пузырь, схватила младенца за ножку, потянула, разворачивая. Хюррем вцепилась зубами в ремень, подсунутый служанкой, сквозь него шипела слова молитвы. Лекарка все шарила внутри, тянула, крутила, мучила… Вдруг будто лопнул туго надутый пузырь – боль исчезла, а тело стало легким, как пух одуванчика. Сквозь плавающий в голове густой туман Хюррем услышала пронзительный крик.
– Это мальчик! – сказала она. – Маленький шахзаде. Наследник Сулеймана.
И потеряла сознание.
Махидевран, услышав о рождении мальчика, неожиданно почувствовала себя плохо. Разболелась голова, заныл живот. Спазмы скрутили ее, бросили на колени перед тазом. Нежный кебаб из молодого барашка не пошел впрок султанше – ее мучительно стошнило, и рвота не прекращалась даже тогда, когда желудок стал выплескивать едкую желчь, смешанную со слизью.
Сулейман, в покои которого с радостной вестью вбежал дарюссааде атасы, лишь закрыл глаза и начал читать благодарственную молитву. Впрочем, он не чувствовал особой благодарности к Аллаху – слишком устал да душа изболелась, страдая вместе с любимой. Но за такое счастье положено благодарить, а если удача не отвернется, то сын вырастет достойным наследником Османов. Иншаллах!
Часть вторая
Жаркий полдень Стамбула
Полдень летнего дня – дивное время, наполненное чудесами. Тени исчезают, все видится резко и ясно, но при этом колеблется в жарком мареве, изменяясь волшебным образом. Полдень обещает. В это время еще достаточно сил для свершения важных дел, впереди – много времени, и можно не только посеять, но и дождаться урожая, и собрать его, и даже возгордиться его обильностью. Все, происходящее в полдень, исполнено множества значений и никогда не является простым и прямолинейным, даже прямая линия, проведенная в полдень, может оказаться извилистой. Кратчайшие пути к цели намечаются в полуденное время, а затем оказываются окольными. Но главное, что они ведут к цели самым быстрым образом, несмотря ни на что. Полдень – это время побед, но должно быть запасено много сил, чтобы выдержать их тяжесть, ибо победы – это не только величие, но и наказание. Кому-то Аллах дарует победу, а кого-то наказывает ею…