Зарина хотела что-то сказать, но ей помешала Мария, глаза которой сверкали от ярости. В три прыжка она очутилась около девушки.
— Такая хорошенькая мордашка, — прошипела она, — такая нежная кожица. А у меня длинные ногти! Хочешь, я раздеру тебе ими физиономию! Ты оскорбила честь моего мужа. Или тебе хватит нескольких оплеух? — Марии Пижаде не надо было учиться искусству презрения. Ее атака повергла Зарину в шок. — Солдат приставил пистолет к моей шее и дал Иосипу три секунды на то, чтобы он принес запасные ключи. Разве с ним так поступили бы, если бы он сделал то, в чем ты его обвиняешь?
Онемевшая Зарина медленно покачала головой.
— Но ты все еще думаешь, что Иосип предал вас?
— Нет... Уже так не думаю... Не знаю, что и думать... Прости меня, Мария... Очень прошу, прости... — Зарина попыталась улыбнуться. — На меня тоже наставили пистолет, только не к шее, а к уху. Это не способствует ясности мыслей...
Холодная ярость на лице Марии сменилась сперва задумчивостью, затем сочувствием. Неожиданно она обняла девушку и провела ладонью по ее волосам.
— Наверное, никто из нас не способен сейчас ясно мыслить. Джордже, — Мария взглянула через плечо Зарины, — что вы на это скажете? — — «Сливовица», — решительно отозвался толстяк. — Отличный способ прояснить мысли. Если вы прочтете на бутылочной этикетке «пелегрино»...
— Профессор, — прервал его Иосип. Он почесал иссиня-черный, небритый подбородок, — если Зарина и я невиновны, то кто сообщил итальянцам о вашем присутствии. Ты подозреваешь кого-нибудь, Петер?
— Нет. Мне не нужны подозреваемые. Я знаю, кто это сделал.
— Знаешь? — Иосип повернулся к бару, взял с подноса у Джордже бутылку сливовицы, наполнил рюмку, осушил ее в два глотка и, закашлявшись, переспросил:
— Кто?
— Пока не готов это сказать. Не потому, что хочу держать всех в напряжении или дать ему — а может быть, ей — время повеситься или совершить какую-нибудь подобную глупость. Просто не могу доказать это. Пока. Даже не уверен, хочу ли доказывать это. Возможно, того, о ком идет речь, ввели в заблуждение. Или он сделал это случайно. А может, руководствуясь благими намерениями, разумеется, с точки зрения данной персоны. В отличие от Зарины, я не собираюсь судить и обвинять поспешно...
— Петер! — укорила Мария, по-прежнему обнимавшая за плечи девушку.
— Прости, Мария. Простите, Зарина. Это все мой гадкий характер. Многие из нас, по-видимому, хотят спать, но я попросил бы с этим не торопиться. Успеем выспаться — надо внести изменения в планы. Мы останемся в гостинице до завтрашнего вечера. Во всяком случае покинем ее не раньше. Джакомо, я могу перекинуться с вами словечком?