Селим был готов извлечь урок из провала, готов даже посидеть в Клетке, кое-чему поучиться у мудрого Али Хикмета, но вот Михришах Султан…
– Я виновата в том, что ты оказался здесь, я сделаю все, чтобы Повелитель освободил тебя.
– Валиде, умоляю не вмешиваться. Вы навредите еще больше. Пусть все идет своим чередом, я заслужил опалу, я ее переживу.
– У меня везде есть свои люди, я буду знать о каждом шаге султана и смогу быстро вытащить тебя отсюда.
Селим недоверчиво хмыкнул:
– Что же они не предупредили вас, что Повелитель все знает, валиде?
– Он не знал! Если бы не предательство Кубата…
– Достаточно! – поднял руку шехзаде. – Прошу вас, валиде, оставим уже эту тему. Дядя не собирается держать меня здесь вечно, сказал, как только поймет, что я выбросил глупости из головы и готов учиться управлению рядом с ним, то выпустит.
Михришах Султан замерла. Выходит, все ее переживания были напрасны?! Абдул-Хамид все давно решил, он готов немного попугать племянника и вернуть его к нормальной жизни, даже готов обучать управлению империей. А она едва не плакала сначала от досады, потом от страха, а потом от благодарности за подаренную надежду. Внутри снова росла досада, но теперь уже на Абдул-Хамида, который позволил ей испытать страх и отчаяние.
– Я буду приходить часто.
– Валиде, разве вам позволено?
– Да, раз в неделю.
– В какой-то определенный день недели? – Селиму вовсе не хотелось, чтобы мать снова завела разговор о власти, и он старательно отвлекал султаншу на другое.
– Вот еще! – фыркнула Михришах Султан. – Неужели я буду подчиняться таким глупым правилам? Я буду приходить, когда захочу, и так часто, как пожелаю. Я валиде, и никто, даже султан, не посмеет запретить мне видеться с сыном.
Селим рассмеялся: он снова видел перед собой свою мать, готовую свернуть городские стены Стамбула, если понадобится.
В Старом дворце, конечно, далеко не так удобно, как в собственном, но Михришах Султан сумела устроиться, потеснив многих других одалисок. На завистливое ворчание и недовольство не обращала ни малейшего внимания:
– Пусть будут счастливы видеть меня так близко! Это им не удавалось при прежнем султане, не удастся и позже. К чему обращать внимание на ворчание ничтожеств, не сумевших даже завоевать положение при дворе?
В ее словах был резон, ведь попавшая в гарем Мустафы III совсем девочкой строптивая грузинка сумела не только стать икбал и кадиной, родив султану наследника, но и взять Повелителя в руки, вынудив его отчитываться о каждой встрече с наложницей. С тех пор как Михришах Султан стала валиде наследника, шехзаде Селима, султан встречался со своими одалисками тайно! Властная натура Михришах не терпела соперниц даже просто рядом.