Потом они устраивались на ночь в единственной теплой комнате, ужинали и укладывались на тонкие матрасы. Эме давно возмущала привычка спать, не раздеваясь. Она предпочла бы вымыться и помолиться, но ни того, ни другого не получилось.
Наконец все угомонились.
Эме долго лежала без сна, пытаясь понять, не зря ли упустила хоть призрачную возможность бежать. Кто знает, вдруг тот суровый человек сумел бы ей помочь? Но вспоминала стальные глаза, смотревшие почти с ненавистью, и понимала, что нет.
Отсюда не убежишь: она лежала на большом деревянном настиле рядом со служанками, даже не с краю. Теперь все семь девушек, которые вокруг, будут внимательно следить, потому что их жизни зависят от ее поступков.
Решив помолиться хотя бы мысленно, она истово просила Деву Марию помочь выбраться из этого кошмара, обещая, что не взглянет ни на одного молодого человека до самой свадьбы, будет съедать все, что ей положат на тарелку, попросит прощения у тети за все неудобства, которые той доставила, перестанет дразнить недотепу-племянника и врать кузине Роз-Мари-Жозефине о своей блестящей жизни во Франции. А еще будет стоять в молитве ежедневно на час… нет, на полчаса дольше положенного… напишет благодарственное письмо монахиням… и… и даже не будет есть сладкое… целый месяц!
Несмотря на горячие мольбы, ничего вокруг не менялось. Видно, требовалось обещать что-то большее, но девушка не могла придумать, что бы такое обещать…
Невольно Эме начала вспоминать, чего лишилась и то, как это произошло…
Она потеряла счет времени еще на корабле, когда их после бури захватили пираты.
Не успели отплыть от берегов Франции, как попали в шторм. Сколько носило их корабль – неизвестно, но отнесло далеко на юг. Поломанные снасти не позволяли сопротивляться волнам и ветру, судно оказалось южней Португалии у берегов Марокко. Это последнее, что она узнала от капитана.
Потом их захватили пираты, отчаянно сопротивлявшихся капитана и команду почти всех перебили, а пассажиров, находившихся на борту, в том числе четырех женщин, увезли в разных направлениях. Эме не представляла, где теперь ее собственная горничная Анна, где сопровождавший их пожилой уже нотариус мсье Роже, который решил открыть свое дело на Мартинике, где мадам Валлет с ее служанкой Мари…
Ее саму сразу отделили от остальных и увели, тщательно укутав в гору тканей.
Дальше были полумрак и затхлость запертой крошечной каюты, потом снова переезды куда-то, но ей несколько раз позволяли вымыться и даже принесли платье. Одежда была велика: за те бесконечные дни, что они плыли, куда-то ехали, снова плыли, Эме похудела. Разговаривать не с кем, с девушкой объяснялись жестами.