Здесь Павел замедлил шаг и, тщательно оправив мундир, взволнованно посмотрел на Елену.
– Знаете, – сказал он смущенно, – до сегодняшнего дня я никогда не верил в судьбу и счастливые совпадения. Но теперь, кажется, начну верить.
Елена взглянула на него из-под опущенных ресниц и чуть заметно усмехнулась.
– Поздравляю, князь – у вас хорошая память. Не каждый вспомнит женщину, с которой был знаком всего один вечер.
– Пусть это был всего один вечер, но зато какой! – Павел откашлялся и так пристально посмотрел на Елену, что она покраснела. – Елена Михайловна, – сказал он, осторожно беря ее за руку, – помните, тогда, в тот вечер, мы устали от танцев и пошли прогуляться по парку? Вы сказали мне, что собираетесь остаться в Петербурге и выезжать на балы. И вот, я начинаю посещать один светский вечер за другим, а вас все нет и нет. Я начинаю расспрашивать о вас, но никто не может мне ничего объяснить. Тогда я вспомнил, что вы упоминали имя баронессы Рооп. Я еду к ней и внезапно узнаю, что баронесса умерла, а ее родственники и слыхом не слыхивали о какой-то там воспитаннице по имени Елена. Вот так, – он развел руками и глубоко вздохнул. – Как видите, я не собирался забывать о вас, но вы так бесследно исчезли, что я не мог ничего сделать. Теперь я хочу услышать: почему? Почему вы так неожиданно покинули Петербург?
– Потому что… потому что я была всего лишь дочерью небогатого провинциального помещика, и никому в столице не было дела до моей судьбы, – проговорила она дрожащим от слез голосом. – Как только баронесса Рооп умерла, ее родственники выставили меня за дверь. И мне пришлось… – не договорив, она закрыла лицо руками и разрыдалась.
«Успокаивать плачущую женщину бесполезно, но можно попытаться ее развеселить», – решил Павел. И, немного подумав, с притворной строгостью проговорил:
– Ну, вот что, дорогая моя Елена Михайловна. Если вы тотчас не перестанете лить слезы, ваша сестра рискует остаться без жениха.
– Как? – От изумления она даже перестала плакать. – Простите, но я не понимаю, причем тут Лиза…
– А при том, – многозначительно сказал Павел, – что у моего друга Тверского очень горячий нрав. И если ему взбредет в голову, что это я вас чем-то обидел и вы плачете из-за меня, он непременно вызовет меня на дуэль. Ну а так как на его счету всего лишь три дуэли, а на моем – целых пять, то… – он философски развел руками, – скорее всего, именно я отправлю его на тот свет, а не он меня.
– Ничего не понимаю, – в недоумении пробормотала Елена. – Да с какой стати князь Тверской станет вызвать вас на дуэль из-за моих слез?