Яна наконец-таки отвела взгляд от красивого лица Патрика Ривса, потому что это уже становилось неприлично, и огляделась по сторонам. Тусклый свет, стены какого-то больничного окраса.
– А где я? – спросила она.
– В анатомичке, – ответил заведующий кафедрой психотерапии так, словно объявил выступление не очень любимого артиста.
Что такое «анатомичка», Цветкова прекрасно понимала.
– Что?! Я в морге? Опять?
– Ну, Яна, это единственное место в институте, где есть хоть какие-то медикаменты. Здесь же не больница! – защебетал Илья Леонидович.
– А меня больше всего смущает слово «опять», – подал голос Патрик. – Яна, вы часто оказываетесь в моргах?
– Да, в последнее время особенно часто по принципу сильного везения, – ответила Яна. – Спасибо, друзья! Сначала вы меня травмировали, а потом перетащили в морг, где и оказали первую медицинскую помощь. Так?
– Звучит не очень, – согласился Патрик и отнял бинт от ее затылка. – Кровотечение остановилось.
– Что теперь? Назначите успокаивающие пилюли? – спросила она, стараясь выглядеть безразличной.
– Я бы порекомендовал сто грамм хорошего коньяка и теплую постель, – ответил Патрик.
– Коньяк я люблю, конечно, – отметила Яна, – только меня тошнит.
– А вот от тошноты только покой и сон, – мягко сказал Патрик своим бархатным, вкрадчивым голосом.
Яна уже была готова отдать ему свою почку и печень с сердцем в придачу.
– Извините, – вдруг тряхнул он головой.
– За что? – спросила Цветкова.
– Я невольно прочитал ваши мысли. Обычно я этого не делаю, но как-то потерял над собой контроль на минутку.
– Ну, конечно! И мысли мои были о любви! – хмыкнула Яна, давая понять, что не верит ему.
– Я не нуждаюсь пока в донорских органах, – ответил Патрик, чем вверг Яну в шоковое состояние.
У нее неприлично открылся рот и округлились и без того большие глаза.
– Но как? Как?
– Извините! – повторил Патрик.
Яна как завороженная уставилась на тонкую, пульсирующую жилку на его шее.
– Я же говорил – Патрик может произвести впечатление! – довольно произнес Илья Леонидович, потирая руки, словно талант Ривса был полностью его заслугой.
– Особенно, видимо, на женщин, – отметила Цветкова, чувствуя, что начинает дерзить.
С ней это всегда бывало, когда она теряла почву под ногами. Видимо, это была такая защитная реакция. А сейчас Яна чувствовала, что у нее не просто почва уходит из-под, сейчас Яна летела в пропасть, при этом забыв надеть парашют.
– Яночка, я вижу, что вам лучше? – заинтересованно посмотрел на нее Илья Леонидович. – Можно мы с Галочкой уже пойдем? У нас дела, да и объясниться еще надо.