— Именно к ним! — с готовностью соглашается таксист. — Как меня, значит, развязали, я дворами выбрался на улицу, встал крестом перед первым попавшимся такси. Так, мол, и так, браток. Давай машину искать. Проскочили по шоссе до поворота, нет машины. Поехали дальше по прежнему пути. Только миновали электростанцию — вижу, стоит моя телега в луже и дверцы раскрыты. Я осторожненько забрался в нее, поковырял под щитком — ключи-то у меня отобрали — и своим ходом в милицию.
— Надо бы машину на месте оставить, — скучно говорю я.
— Это как же оставить? — опять начинает заводиться шофер. — Государственная вещь, не моя. Я за нее отвечаю… А ну разденут?
— Ладно, — в разговор вмешивается Кондаков. — Сейчас, Паша, осмотрим машину и поедем на место. В отдел, на чьей территории был ограблен шофер, сообщили? Дело им пойдет, конечно.
— А как же! — дежурный лейтенант хочет показать, что он тоже не терял зря времени. — Первым делом. Сейчас подъедут.
Далеко отсюда, в управлении, в зале дежурного по городу, всю стену занимает карта, на которой отмечен каждый переулок, каждая улица, каждая площадь, чуть ли не каждый дом. Сейчас я знаю, в южной части карты не переставая мигает тревожная красная лампочка. Совершено опасное преступление, будьте наготове. И действуйте, действуйте, не теряя времени!
Мы с Кондаковым подходим к «Волге» с приветливо горящим зеленым огоньком и открываем заднюю дверцу. Из-за наших спин в кабину заглядывает шофер.
— И перетащили меня, значит, на заднее сиденье…
Я все-таки осторожно замечаю:
— Такого дядю, как вы, не так просто перетащить…
Таксист понимает меня.
— Эх, дорогой товарищ, да когда ножик к горлу приставят, легче пушинки окажешься… Не заметил, как и перелетел…
Фотографирую общие планы кабины. На полу ее валяются какие-то прутики с присохшей грязью.
— Это от них, от ребят этих, — приглядывается шофер. — Они на Северном прямо через газон чесали. Похоже, что оттуда.
Вынимаю полиэтиленовый пакет. Туда эти прутики, туда…
А это что такое? Свечу фонарем поближе. В складке резинового коврика лежит пуговица. Почему-то я раздражаюсь. Детективный роман какой-то! С непременной пуговицей, выдранной с мясом, по которой хитроумный сыщик находит преступника.
— Ваша? — спрашиваю я у таксиста и осторожно, пинцетом, выуживаю пуговицу на свет. Таксист ощупывает себя, по я и сам вижу — не его. Щегольская такая пуговица, полушарием, с насечками, делающими ее похожей на маленький футбольный мячик.
— Во что были одеты те… ребята?
Таксист морщит лоб.
— Тот, что со мной сидел, красавчик этот самый, в куртке болонье, знаете, такая блескучая?..