Но вот второй раз — тоже давно — было просто обидно.
Старушка, страдающая бессонницей, увидела из своего окна, как несколько парней лихо расправляются с дверью промтоварного магазина. Мы приехали, когда взломщики еще орудовали внутри, но не успели подойти, как навстречу из темного проема магазинной двери сверкнул узкий язычок огня и ударил выстрел.
Кто-то из инспекторов угрозыска, кажется все тот же Кондаков, мощным движением втолкнул меня в подворотню.
— Оружие есть? — прошипел он.
— Не взял.
— Р-р-растяпа! — Кондаков был взбешен. — Ползи назад. Только обузой будешь! — И, ловко прижимаясь к стене дома, выбрался на улицу. С угла уже доносился рокот еще двух только что прибывших милицейских машин. Вот тогда я почувствовал, что я действительно растяпа, что из-за меня опергруппа уменьшилась на одного человека и… многое другое, что я еще передумал…
С той поры во время дежурств я всегда держу пистолет под рукой и предварительно осведомляюсь, на что именно мы едем. Правда, преследовать и брать преступников мне так больше и не приходилось.
Так что опять Сережа молодец, хотя пистолет, пристегнутый под рукавом, чертовски мешает наклоняться — а в этом движении на девяносто процентов и заключаются наши манипуляции на месте происшествия…
В двери заглядывает румяный с улицы капитан Лель и делает ручкой. Следом за ним просовывается Стас.
— Да вы что? — удивляюсь я. — Новое движение за досрочную явку на службу?
— Стас! — Лель картинно пожимает плечами. — Вот что значит оторваться от коллектива хотя бы на сутки. Он же ничего не знает…
— Форма! — коротко вздыхает Стас.
Все понятно. Опять последовал грозный циркуляр, что на службу надо являться в форме, и хитроумные сотрудники ОТО приезжают на работу за час-полтора до начала, чтобы внизу, в вестибюле, не попасться на глаза начальству. Периодически мы это переживаем. Потом бурный всплеск сменяется штилем, проверяющие исчезают из вестибюля, и мы снова ходим на работу в штатском, что, между прочим, разрешалось нам, экспертам, спокон веку.
Но форма всегда висит у нас в шкафах, и мы умеем, если последует вызов к большому начальству, надевать ее по-солдатски — за полторы минуты, включая подгонку форменного галстука, чистку пуговиц и прочее…
Жалко трепать форму на работе. У нас ведь здесь всякие приборы с острыми углами, железяки разные, с которых капает масло, у меня вот лично — химия, «чистая» наука. А уж на выезде замарать форменное маренго и вообще ничего не стоит. Так что мы, уж простит нас начальство, малость хитрим…
Я придвигаю к себе толстенную книгу дежурств, вынимаю стопку чистых перфокарт и выразительно поглядываю на собравшуюся у меня в лаборатории теплую компанию. До сводки всего полчаса, надо успеть с предварительным оформлением.