На друзей и их укрытие Мэллори наткнулся совершенно случайно. Он перелезал через узкую длинную гряду, как вдруг откуда-то снизу услышал гул голосов и заметил тусклое пятно фонаря, пробивавшегося сквозь ткань брезента, который свешивался с карниза над нишей у его ног.
Почувствовав на своем плече чью-то руку, Миллер вздрогнул всем телом и круто обернулся. Увидев капитана, он сунул пистолет снова в карман и оперся спиной о скалу.
— Полегче с оружием! — произнес Мэллори, снимая с натруженных плеч лямки, и удивленно посмотрел на улыбающегося грека. — Что за веселье?
— Сию минуту я объяснял одному нашему другу, — снова усмехнулся Андреа, — что он узнает, что ты рядом, лишь когда коснешься его плеча. А он, по-моему, не поверил.
— Хотя бы кашлянул или как-то еще предупредил, оправдывался Миллер. — Нервы у меня ни к черту, шеф. Совсем не то, что двое суток назад.
Недоверчиво посмотрев на капрала, Мэллори хотел ему ответить, но осекся, увидев бледное как пергамент лицо Стивенса с рюкзаком под головой, обмотанной бинтом. Юноша пристально смотрел на капитана.
— Наконец-то оклемался, — улыбнулся Мэллори, глядя в бескровное, как у мертвеца, лицо. Стивенс в ответ раздвинул в улыбке бледные губы. — Как себя чувствуешь, Энди?
— Ничего, сэр. Нет, правда. — В темных глазах юноши застыло страдание. Скользнув рассеянным взглядом по забинтованной ноге, лейтенант вновь поднял глаза. — Очень виноват, что так вышло, сэр, — растерянно произнес юноша. Как глупо получилось, черт побери.
— Это была не глупость, — медленно, с расстановкой произнес капитан. — Преступная халатность. — Мэллори понимал, что на него смотрят все, но его заботил один Стивенс. Преступная и непростительная халатность, — продолжал он ровным голосом. — И преступник этот — я. Я предполагал, что ты потерял много крови еще в лодке, но не знал, что у тебя на лбу такая рана. А знать следовало. — Криво усмехнувшись, новозеландец продолжал:
— Послушал бы ты, что мне наговорили эти два недисциплинированных типа, когда мы поднялись на скалу... И они были правы. В таком состоянии тебя нельзя было оставлять внизу одного. Я, видно, рехнулся. — Мэллори вновь усмехнулся. — Надо было поднять тебя, как куль с углем, по примеру Миллера и Брауна, этого неустрашимого дуэта альпинистов... Не могу понять, как ты сумел подняться. Да ты и сам не знаешь, я в этом уверен. — Подавшись вперед, Мэллори коснулся здорового колена юноши. — Прости, Энди, честное слово, я не представлял себе, что тебе так досталось.
Стивенс смутился и в то же время обрадовался, бледные щеки его окрасились румянцем.