— Как же с осмотрами потом?
— Они не понадобятся. Мягкий фиксаж имеет датчики; все данные будут поступать в комп.
Динор ушел, а она села возле спящего Хана.
Вот он, на расстоянии вытянутой руки. Легко и просто — коснуться, поцеловать. Не проснется, не почувствует, не узнает. Но так можно дойти до чего угодно. И вот именно — не почувствует. А должен чувствовать и желать этого. Только так, иначе все бессмысленно. Но как трудно удержаться.
Проснувшись в следующий раз, Хан обнаружил, что может двигаться, но несколько ограниченно — из-за того, что на нем надеты этакие леггинсы и что-то вроде женской индийской блузки, тоже эластичной, плотно охватывающей верхнюю часть груди и спины. Кроме того, руки от кистей до плеч включительно закрывали плотные перчатки. То, и другое, и третье — конечно, не просто одежда, а нечто, напичканное микроэлектроникой.
Изменения в фигуре бросаются в глаза, их не могут скрыть эти штуки, но жаль, что нельзя полюбоваться собой без всего в замечательно большом зеркале, которое тут находится.
Зато уже сейчас можно (и даже очень нужно) опробовать свое новое хозяйство в нише с «удобствами» за переборкой.
Хан ощущал сильную слабость и нес себя, как хрусталь, боясь упасть от головокружения, но едва не смеялся от радости. Другой, новый, такой, как должно, настоящий, ставший самим собой! Наконец-то!
Так, на леггинсах должен быть разрез. Ага, вот он. Все хоккей; работает, как часы, то есть, как это самое, что ему и полагается.
М-да. В туалет ходить удобнее, а вот двигаться придется учиться заново. Это место беречь от ушибов не привык, а привык — совсем другое, сверху. Лечь ничком побоюсь. Если кто-то будет приближаться, чего доброго, шарахнусь. Если вокруг будет много мебели, психовать начну, как бы не повредить драгоценное достояние.
Хан добрался до кровати совершенно без сил и повалился на нее, беззвучно смеясь.
Вошла Хэгши, и он с ходу, как всегда, забыв про «илэ-оо», сообщил о том, что пробовал встать, и вполне успешно.
Она кивнула, улыбнувшись, и не объяснила, что знает об этом, специально не стала входить и помогать, чтобы не конфузить, но следила сквозь дверь и поддерживала энергетически.
Хэгши принесла ему завтрак. Она поставила поднос на столик, тронула кнопку на торце кровати, и изголовье поднялось, так что Хан оказался в сидячем положении, не прилагая к тому ни малейших усилий.
Он так устал, пересекая комнату взад-вперед, что не мог есть сам. Его пришлось кормить с ложечки, против чего он не возражал, хотя и несколько смутился.
Хэгши объясняла, пока он ел.