— Я узнал, что тайрианская медицина творит чудеса: из дурнушки — красавицу, из кентавра — гуманоида! А из мужчины — женщину? То есть, я хотел сказать, наоборот, из женщины — мужчину…
В дверях резко остановился молодой человек: лицо пылает нервным румянцем, голос — как до предела натянутая струна, в глазах — готовность немедленно сделать с собой что угодно, услышав отказ.
— Да, делаем. И это, и многое другое. Входите, садитесь.
Хэгши показала на стул в метре от себя, одновременно выключая пульт. Теперь, если этот человек нечаянно и заденет какую-нибудь кнопку, ничего не произойдет, а он будет чувствовать себя на равных.
Он стремительно вошел, сел, с силой сцепив пальцы в замок между колен, и вызывающе заявил:
— Отговаривать меня бесполезно!
— Я не собираюсь вас отговаривать, — мягко сказала Хэгши.
В ответ — удивленный взгляд и мгновенно вспыхнувшая улыбка. Бросалось в глаза, что он не видит тайрианку, хоть и смотрит в упор, как не видит ничего вокруг себя, поглощенный одним стремлением.
Это так и было. Он только заметил, что здесь все светлое: пластик и металл не то предметов интерьера, не то приборов, волосы, кожа и одежда у молодой женщины, сидящей за пультом с экраном.
— Хэгши Керайдин — это вы?
— Да.
— Я — именно к вам, — и сконфуженно прибавил, — забыл сказать «илэ — оо».
— Ничего страшного. Я сегодня уже устала от приветствий, — улыбнулась Хэгши.
Он заметил, что стул имеет винтовую ножку, и стал слегка поворачиваться вправо — влево, отталкиваясь от пола ногой, поймал себя на этом, поморщился и перестал.
— Что предпочтете: отдохнуть, послушать объяснения по поводу предстоящей операции или прямо сейчас начать, провести некоторые измерения?
— Начать.
— Тогда разденьтесь и встаньте туда, внутрь, — Хэгши сделала жест в сторону большой блестящей призмы.
Он немедленно вскочил и почти бегом направился к аппарату.
Хэгши включила пульт, объясняя: — Замер параметров для коррекции фигуры, чтобы она соответствовала полу. Плечи будут шире, бедра — уже…
Он резко обернулся и пару секунд недоуменно глядел в ее сторону, потом у него вырвался нервный смешок.
— Да, конечно. Мне это в голову не приходило, у нас такого не делают, только меняют пол.
Он нагнул голову, оглядывая себя.
— Да, конечно. И еще — руки. Такие кисти и запястья — не для парня.
Он почти сорвал с себя одежду, побросав все на пол, потому что боялся положить куда-нибудь, чтобы не повредить приборы — замшевую куртку с бахромой, рубашку, кроссовки, носки, джинсы и плавки — и неловко, боком, ступил внутрь излучателя.
Стыдится наготы, но по осанке это не заметно.
