на яростные взгляды проклятья, от которых даже у меня волосы едва не вставали дыбом, шатен не
обращал ни малейшего внимания. Даже ухом не повёл, упорно держась в непосредственной
близости.
Я же с каждой минутой всё больше выходила из себя. Почему-то на этот раз такая реакция
любимого наравне с волнением вполне определённой окраски, вызывала нервное возбуждение,
граничащее с истерикой. И это мне не нравилось настолько, что даже голова разболелась. Пытаясь
хоть немного успокоится, я принялась напевать про себя, но почти сразу же бросила это дело.
Слишком фальшиво выходило даже просебя.
А вокруг неумолимо начинали сгущаться сумерки. Наверху наверняка было ещё светло, но тут, на
такой глубине, да ещё и в тумане, заметно стемнело. В принципе логично. Расщелина тянулась с
севера на юг, значит, даже в безоблачный день солнечные лучи достигали дна исключительно в
полуденные часы. Вероятно, именно поэтому и деревья и трава отличались от сочной лесной зелени
непривычным глазу пепельным отливом. Хотя вполне может быть, что это мне только кажется из-за
тумана. Кстати, а где собственно вода, которая то ли речка, то ли лужа? Помнится, она должна
располагаться почти по центру расщелины, чуть ближе к противоположному кра...
От резкого толчка в спину я упала, больно ударившись левым локтем о землю. Почти раздавленная
весом навалившегося тела, попыталась было дёрнуться, но не смогла не-то что вывернуться, даже
повернуться. Мало того, широкая ладонь волчонка зажала рот, не позволяя хотя бы закричать. Чёрт
возьми, что происходит?! Инар сошёл с ума?! Тогда почему ни Нагив, ни Вален до сих пор не
вмешался?
Справившись с шоком, замерла. Даже если волчонок и вправду ополоумел, вокруг слишком тихо.
Даже гневного сопения проклятья не слышно. Стоило мне перестать вырываться, как захват даймона
немного ослаб и я смогла немного повернуть голову и вдохнуть толику кислорода. Правда почти сразу
же затаила дыхание уже по другой причине: в поле зрения попал Нагив.
Он тоже лежал на земле, хотя и без дополнительного груза сверху, и напряжённо всматривался в
туман. Разобрать, что же так привлекло его внимание, из текущего положения не было ни малейшей
возможности, но при таком странном раскладе нужно быть полной дурой, чтобы снова начать
вырываться и уж тем более пытаться вопить.
Прикусив нижнюю губу, я пристально следила за выражением лица любимого, надеясь увидеть на
нём отражение приближающейся опасности. Сложно сказать, как долго длилось групповое
"возлежание", но когда даймоны бесшумно поднялись, мои собственные руки и ноги так затекли, что