И тут мое сердце сделало героическую попытку выскочить из грудной клетки, после чего забилось в болезненном ритме: ствол пистолета торчал в сантиметре от моего левого глаза! Значит, его должна держать чья-то рука, а рука должна кому-то принадлежать, и кому же, как не владельцу голоса? А он каким-то образом должен был попасть в комнату, именно поэтому я уловил поток холодного воздуха в тот миг, когда он открыл окно и залез в него…
Очень медленно я приподнялся и сел, причем дуло пистолета все еще упиралось в мой левый глаз. Но для меня уже не явилось большим сюрпризом, что парень, державший оружие, — тот самый высокий, тощий персонаж с истощенным лицом, осененным полями той самой темной шляпы, который более всего на свете походил на говорящий скелет или тощее весло.
— Я спросил, где дамочка? — Его темные глаза нетерпеливо поблескивали. — Уже второй раз мне приходится задавать тебе один и тот же вопрос, ублюдок! Третьего раза не будет!
— Вы имеете в виду Кэйт Данн? — булькнул я.
— А кого же еще? Это ведь ее номер, не так ли?
— Она внизу, в вестибюле, — сказал я. — А за спиной у нее торчит коп.
— Тогда что здесь делаешь ты?
— Жду, когда она вернется, — ответил я. — И это будет очень скоро, однако вместе с ней вернется и полицейский!
— Хорошо. — В его усмешке не улавливалось и тени веселья. — Ты — тот самый ублюдок, который заявил Чарли, что разорвет его на части голыми руками, если что-либо приключится с этой дамочкой, так?
— Так! — сглотнул я.
— Тебе здорово повезло, что у Чарли есть чувство юмора, — хладнокровно заявил он. — У меня его нет, так что не забывай об этом.
— Не забуду, — смиренно ответил я.
В молчании скелет уставился на меня и смотрел чертовски долго, тогда как мои нервные окончания, ощущал я, бешено вибрировали и завивались колечками.
— Эта дамочка даже не знает, как ей повезло, — заявил он наконец. — У меня сегодня неудачный день, впрочем, еще не вечер. А ты пойдешь со мной, ублюдок!
— Куда? — хрипло поинтересовался я.
— Если коп с дамой в вестибюле, это означает, что коридор свободен, — размышлял он вслух. — Мы сделаем все красиво, ублюдок. Доедем лифтом до второго этажа, затем спустимся по черной лестнице и выйдем через служебный вход. Ты пойдешь впереди, а я следом, понял? — Он подержал на весу свою пушку. — Если мы на кого-нибудь наткнемся, улыбнись и поздоровайся — или что там еще, — но продолжай шагать вперед. Понял?
— Понял, — булькнул я.
— Тогда пошли!
Похоже, что люди, находящиеся в отеле в этот вечер, целиком сконцентрировались где-то в одном месте, чтобы облегчить ему задачу. В коридоре было пусто, так же как и в лифте. Никого не оказалось и на черной лестнице, так что оттуда через служебный вход мы прошествовали, встретив по дороге всего двух человек — парочку посыльных, погруженных в изучение журналов с фотографиями девчонок. Улица была тоже практически пуста, и ледяной ветер уносил снежинки в небеса дегтярно-черного цвета. Мы прошли три квартала, а затем человек-скелет втолкнул меня в автомобиль, припаркованный у тротуара. Я плюхнулся на водительское место.