Дело было сделано. Четыре почти параллельных стежка… Фарид отлично справился. Мишель вытерся полотенцем. Шов вышел не очень ровный и эстетичный, но рука больше не кровила. Араб еще раз промыл рану водкой и закашлялся. Он был горд своей работой.
– Ну а теперь что делать?
Пока Мишель разглядывал свою ладонь, я взял баллон с ацетиленом, лежавший возле палатки, и занес его внутрь, чтобы посмотреть, насколько он поврежден. Наконечник, кремень, рефлектор, шланг – все вроде бы было цело, за исключением гайки при выходном отверстии для газа. Она треснула и сместилась от удара. Я ее поставил на место и как следует завинтил. Еще чуть-чуть, и…
Я повернул колесико, пламя вспыхнуло, и мне стало спокойнее. Забрав с собой лампу, я отошел от палатки. Возле красной линии я снова позвал Пока. Никакого ответа… Потом из пещеры донеслось рычание, в котором слышались резкие взвизги.
– Пок? Ко мне, Пок, иди сюда!
Лампа мигала, еле освещая стены галереи. Вдруг я зажмурился. Пок стоял у входа в пещеру, вся морда у него была в крови. Прихрамывая, он отступил назад. Рычание не прекращалось ни на минуту. Он злился и бегал взад-вперед, не сводя с меня глаз. Я похлопал руками по бедрам. И тут мой пес завыл, и из его раскрытой пасти вырвался пар. Это было жуткое зрелище: волк, воющий под ледяными сталактитами.
Мгновение спустя, он скрылся в темном зеве пещеры, а в ответ на его вой запела расселина. Я зажал уши ладонями.
Все было кончено. Пок перестал быть Поком, он снова стал тем существом, с которым я сражался в Лотарингии.
Чудовищем, способным напасть и убить.
Вот теперь я бы предпочел, чтобы он был мертв. Чтобы Мишель не промазал. В палатку я отступал, опустив руки, все еще надеясь, что вот сейчас Пок снова потрется об мои ноги и уткнется носом мне в ладонь. Войдя, я на всякий случай застегнул за собой молнию и с упреком посмотрел на Мишеля:
– Ты сделал только хуже. У нас больше нет пуль, мы не можем добраться до газа, и мой пес уже не мой пес. Что ты теперь предлагаешь, чтобы мы увязли еще больше?
Он поднял свою утыканную болтами голову:
– Убить его голыми руками.
Этот тип не отступит, он пойдет до конца в своих бредовых идеях. Я уже не знал, что и думать, я растерялся и плохо соображал. Фарид склонился над ящиком, притворяясь, что он что-то делает и кому-то нужен. Для чего нужен? Тысяча сто двадцать два, тысяча сто двадцать три, тысяча сто двадцать четыре…
– Убить его голыми руками? А ты не объяснишь, как его выманить из такой роскошной норы?
Мишель взял острый камень, сдвинул в сторону спальник и принялся чертить на коремате: с одной стороны пещера, посредине палатка, с другой стороны ледник.