Она почувствовала, как его рука разжалась. Но он все же улыбнулся ей.
— Я просто должна сказать, что он не гомосек и не пидор.
— Правда? Но по виду он явный гей.
— Да, он гей. — Она чувствовала, что путается.
— Что вы хотите сказать, Клара?
— Вы назвали его гомосеком и пидором.
— Да?
— Мне это кажется не очень красивым.
Она почувствовала себя школьницей. Слова вроде «красивый» не очень часто употребляются в мире искусств. Разве что в качестве оскорбления.
— Вы собираетесь стать моим цензором?
Его голос стал как патока. Клара чувствовала, как его слова липнут к ней. А его глаза, которые секунду назад смотрели задумчиво, стали жесткими. Предостерегающими.
— Нет, я просто говорю, что была удивлена и не люблю, когда обзывают моих друзей.
— Но ведь он же пидор и гомосек. Вы сами это признали.
— Я сказала, что он гей. — Она почувствовала, как защипало щеки, — значит, она покраснела.
— Вот оно что. — Фортен вздохнул и покачал головой. — Понимаю. — Он посмотрел на нее грустным взглядом, как смотрят на больное животное. — Это же маленький поселок. Вы слишком долго прожили в этой крохотной деревушке, Клара. И потому кругозор у вас ограниченный. Вы сами боитесь, как бы лишнего не сказать, а теперь еще и мне пытаетесь рот заткнуть. Это очень опасно. Политическая корректность, Клара. Художник должен раздвигать границы, быть агрессивным, все подвергать сомнению, шокировать. Вы не хотите это делать?
Она стояла, глядя перед собой, не в силах осознать, что он говорит.
— Но я мыслю иначе, — продолжал Фортен. — Я говорю правду, и говорю ее так, что мои слова могут шокировать, но они, по крайней мере, отражают реальность. А вы предпочитаете что-нибудь хорошенькое. И красивое.
— Вы оскорбили достойного человека у него за спиной, — выпалила Клара, чувствуя, как к глазам подступают слезы.
Слезы гнева, но она представляла, как это может быть воспринято. Как слабость.
— Я намерен отменить выставку, — сказал Фортен. — Я очень разочарован. Я думал, вы настоящая, но вы только делали вид. Все это у вас лишь поверхностное. Банальности. Я не могу рисковать репутацией моей галереи, устраивая выставку тому, кто не идет на риски, на какие должен идти художник.
На проезжей части образовался редкий просвет, и Дени Фортен бросился на другую сторону Сен-Урбан. Оттуда он посмотрел на Клару и снова покачал головой. Потом резвым шагом пошел к своей машине.
* * *
Инспектор Жан Ги Бовуар и агент Морен подошли к дому Парра. Бовуар предполагал увидеть что-нибудь традиционное. Дом, в котором может жить чех-лесничий. Может быть, швейцарское шале. Для Бовуара существовало квебекское и «все остальное». Иностранное. Китайцы были похожи друг на друга, как и африканцы. Южноамериканцы, если он вообще о них когда-нибудь думал, были того же поля ягода — ели одну и ту же пищу и жили в совершенно одинаковых домах. Все это были дома менее привлекательные, чем тот, в котором жил он. Ничуть не лучше были и его знакомые англичане. Чокнутые.