— Нет… — прерывисто шептала она, отворачивая голову в сторону, и, сама того не понимая, вцепилась в ткань туники, прислонилась к нему, ища опоры, словно мир вокруг начал кружиться. — Пожалуйста… — просила она, а его ладони сжимали ее все крепче, язык сладострастно скользил по ушку, заставляя ее дрожать от желания, руки его поднялись и опрокинули ее. — Пожалуйста, остановитесь… — умоляюще проговорила она.
В ответ он пробежался пальцами по спине, прижал ее к крепким бедрам, и это было равносильно признанию, что он не может и не желает остановиться. Другая рука легла на затылок, приподняла голову и заставила встретить его поцелуй. Дрожа, задыхаясь, Дженни спрятала лицо в его шерстяной тунике, отказывая в страстной просьбе, и в тот же миг его рука, напрягшись, послала требовательный приказ. Не в силах более сопротивляться, Дженни медленно вскинула голову навстречу новому поцелую.
Он зарылся пальцами в ее густые волосы, удерживая девушку в плену, жадно впился в губы в глубоком поцелуе, и в этой жаркой тьме ничто не имело значения, кроме его соблазнительных, требовательных губ и опытных рук. Захлестнутая своей нежностью и мощной, грубой чувственностью мужчины, Дженни с наслаждением ощутила его язык. Ее охватило пламя, когда руки Рейса пробрались за пояс плотных рейтуз, сомкнулись на голых .ягодицах и крепко прижали ее к чреслам.
При виде столь явного свидетельства его настойчивого желания Дженни растерялась. Проведя руками по его груди, она обвила шею, еще более возбуждая его, разделяя его влечение, издавая торжествующие стоны.
Наконец он оторвался от губ, крепко прижимая ее к груди, тяжело и прерывисто дыша. Дженни испытывала и абсолютный покой, и странную пьянящую радость. Он дважды заставил ее пережить поразительное, ужасающее, волнующее чувство, но сегодня заставил почувствовать и дал Понять, что она нужна, любима, желанна, а именно этого ей хотелось всю жизнь, сколько она себя помнит.
Дженни попыталась поднять голову и посмотреть на него. Страсть еще не угасла в затуманенных серых глазах. Спокойно и ровно он произнес:
— Вы мне нужны.
На сей раз смысл этого заявления не оставлял никаких сомнений, и она прошептала, словно слова были внезапно рождены ее сердцем, а не рассудком:
— Настолько, что вы дадите мне слово не штурмовать Меррик?
— Нет.
Он произнес это бесстрастно, без колебаний, без сожалений и даже без раздражения, отказался с такою же легкостью, будто бы отодвинул неаппетитное блюдо.
С этим словом на нее точно вылился ушат ледяной воды. Дженни отшатнулась, и он отпустил ее.