— Звучит захватывающе, и я давно мечтал увидеть Новую Голландию. Такая фауна: однопроходные, сумчатые… Но скажи, что это за щекотливая ситуация, про которую ты упомянул, что за дела в Ботани-бэй?
— Помнишь Блая «Хлебное Дерево»?
— Нет.
— Да конечно помнишь, Стивен! Блай, его послали на Таити на шлюпе «Баунти» перед войной, доставить саженцы хлебного дерева в Вест-Индию.
— Да-да! С ним еще был выдающийся ботаник, Дэвид Нельсон, очень многообещающий молодой человек, увы. Я как раз на днях смотрел его работу про семейство бромелиевых.
— Ну, тогда ты помнишь и то, что его люди восстали и увели корабль.
— Да, смутно припоминаю. Предпочли долгу прелести таитянок. Но он ведь выжил, разве нет?
— Да, но лишь потому, что он всем морякам моряк. Его выкинули в море почти без припасов на шестивесельной шлюпке, которая сидела почти по планширь в воде — в ней было девятнадцать человек. И он провел ее по океану почти четыре тысячи миль — на Тимор. Потрясающее плавание! Но вот с подчиненными ему не везет: некоторое время его назначили губернатором Нового Южного Уэльса, и вот, пришла новость, что его офицеры возмутились против него, сместили и арестовали. Армейцы в основном, подозреваю. Адмиралтейству это совсем не понравилось, можешь себе представить, и оно шлет туда офицера с широкими полномочиями, чтоб разобраться на месте, и либо восстановить Блая в должности, либо вернуть его в Англию.
— И что за человек Блай?
— Никогда с ним не встречался, но знаю, что он ходил с Куком штурманом. Потом ему дали корабль — редкий случай производства из уоррент-офицеров, смею думать, в награду за редкостное искусство судовождения. Затем он отличился на «Кэмпердауне», захватил «Директор», шестьдесят четыре орудия, прямо посреди голландского линейного флота, а потом схлестнулся с их флагманом. Бой был — кровопролитнее некуда. И при Копенгагене он отличился: Нельсон отметил его особо.
— Возможно, еще один пример человека, испорченного властью.
— Может и так. Но, хотя я и не могу сказать тебе о нем много, я знаю, кто может. Ты помнишь Питера Хейвуда?
— Питер Хейвуд? Пост-капитан, обедавший с нами на «Лайвли»? Джентльмен, на которого Киллик пролил кипящий ягодный соус, и которого я лечил от незначительного ожога?
— Он самый.
— Как ягодный соус оказался кипящим? — спросила Софи.
— Адмирал порта обедал с нами, и он всегда говорил, что ягодный соус и в рот брать не стоит, если его не вскипятить — и мы устроили небольшую печку прямо у иллюминатора каюты. Да, тот самый: единственный пост-капитан, которого приговаривали к смерти за мятеж. Он был у Блая гардемарином на «Баунти», и был одним из схваченных затем на Таити.