– Простите, что я не открываю калитку, – сказала Гарриет, очаровательно улыбаясь. – Я люблю коров, но только не у себя в саду.
К его смущению, она перелезла через забор и твердой рукой проводила его к автомобилю. Интервью было окончено, и репортеру так и не представилось возможности “очеловечить” тему убийства. Коровы, опустив головы, разбрелись, дав дорогу машине. По замечательному совпадению, как только журналист уехал, откуда ни возьмись появился пастух, дотоле невидимый, и принялся собирать стадо. Завидев Гарриет, он ухмыльнулся и дотронулся до своей кепки. Гарриет побрела к дому и не успела до него дойти, как коровы снова собрались у калитки. У открытого окна кухни стоял Бантер и протирал бокалы.
– Коровы на улице, – сказала Гарриет. – Очень удобно.
– Да, миледи, – скромно отвечал Бантер. – Они пасутся на газоне. Как я понимаю. Весьма, с позволения сказать, подходящее решение.
Гарриет открыла рот и снова закрыла – ее посетила мысль. Она прошла по коридору и открыла заднюю дверь. Не слишком удивившись, увидела потрясающе уродливого бульмастифа, привязанного веревкой к скребку для обуви. Бантер вышел из кухни и неслышно прошел в судомойню.
– Это наш пес, Бантер?
– Хозяин привел его утром, миледи, и спрашивал, не желает ли его светлость приобрести подобное животное. Насколько я понимаю, это прекрасная сторожевая собака. Я предложил оставить его здесь до тех пор, пока его светлость не даст ответ.
Гарриет пристально посмотрела на Бантера. Тот, не шелохнувшись, выдержал взгляд.
– А об аэропланах вы подумали, Бантер? Можно посадить на крышу лебедя.
– Про лебедей, миледи, я ничего не слышал. Но знаю человека, который держит козу…
– Как повезло мистеру Гарди.
– Пастух опоздал, – вдруг гневно проговорил Бантер. – Ему были даны четкие инструкции. Потерянное время будет вычтено из его заработка. Мы не позволим с собой так обращаться. Его светлость к этому не привык. Прошу прощения, миледи, – коза прибыла, и, боюсь, могут возникнуть некоторые сложности в связи с собакой у порога.
На том Гарриет его и покинула.
Глава XIV
О сысках и следствиях[207]
Любовь? Люблю ли я? Мой мир
Окрашен светом чьих-то ясных мыслей,
А раньше был я погружен во мрак,
Как храм Венеры в темноте ночной.
Но в этой мгле святое что-то было,
Нежнее и воздушней, чем иное,
И как слепцов ласкает лунный свет,
Оно меня незнаемо ласкало.
Потом, как взрыв звезды давно знакомой,
Пришла любовь[208].
Томас Ловелл Беддоуз “Второй брат”
Коронер все-таки не ограничился установлением личности убитого, однако проявил похвальную сдержанность при допросе свидетелей. Мисс Твиттертон в новом с иголочки черном платье, бойкой шляпке, плотно охватывающей голову, и старомодном черном пальто, ожившая ради такого случая, показала сквозь всхлипы, что тело принадлежит ее дяде Уильяму Ноуксу и что она не видела дяди с позапрошлого воскресенья. Она объяснила, что дядя жил то в Броксфорде, то в Пэгглхэме, и упомянула про два комплекта ключей. Коронер вежливо, но твердо пресек ее попытку рассказать также о продаже дома и внезапно обнаружившейся ужасной финансовой ситуации. Затем ее место занял лорд Питер Уимзи, кроткий и человечный внешне