– Не думаю, что он возмущается, – сказала Гарриет. – Он привязан к отцу.
– Ну, если так, – парировала мисс Кверк, – то это какой-то мазохизм и его надо прекратить, то есть плавно увести в другом направлении. Это противоестественно. Как можно испытывать здоровую привязанность к тому, кто тебя бьет?
– Не знаю, но так часто бывает. Мать Питера лупцевала его шлепанцем, и они всегда были лучшими друзьями.
– Если бы у меня был собственный ребенок, – сказала мисс Кверк, – я бы никому не позволила и пальцем его тронуть. Всех моих маленьких племянников и племянниц воспитывают по современным просвещенным принципам. Они даже не знают слова “нельзя”. Вот посмотрите, что получается. Именно потому, что вашему мальчику сказали не рвать персики, он их сорвал. Если бы ему не запретили, он бы не ослушался.
– Да, – сказала Гарриет, – думаю, так оно и есть. Он бы все равно сорвал персики, но непослушания в этом бы не было.
– Вот именно! – торжествующе воскликнула мисс Кверк. – Видите: вы выдумываете преступление, а потом наказываете за него бедного ребенка. К тому же если бы не запрет, он бы оставил фрукты в покое.
– Вы не знаете Бредона. Он ничего не оставляет в покое.
– Конечно, – сказала мисс Кверк, – и не оставит, пока вы будете окружать его запретами. Он берет чужое в знак протеста.
– Ну, он нечасто так протестует. С другой стороны, конечно, трудно отказаться от спора с таким большим мальчиком, как Джордж Уоггет. Я думаю, это был Джордж, как всегда.
– Несомненно, – заметила мисс Кверк, – все деревенские дети воспитаны в атмосфере придирок и ответного протеста. Такие вещи заразны. Демократические принципы – это прекрасно, но я не думаю, что разумно допускать контакт вашего мальчика с заразой.
– Вы бы запретили ему играть с Джорджем Уоггетом? Мисс Кверк была начеку.
– Я никому бы ничего не запрещала. Я попыталась бы подыскать ребенку более подходящую компанию. Можно было бы поощрять заботу Бредона о его маленьком братишке, это дало бы полезный выход его энергии и позволило бы ему чувствовать свою значимость.
– Ой, да он и так очень добр к Роджеру, – спокойно сказала Гарриет. Она подняла глаза и увидела, как наказующий и наказанный выходят из дома, взявшись за руки. – По-моему, они большие друзья. Бредон был очень горд, когда его повысили до трости, он считает, что это благородно и по-взрослому… Ну, разбойник, сколько тебе досталось?
– Три, – доверительно сообщил мастер Бредон. – Ужасно сильных. Один за хулиганство, один за то, что был таким ослом, что попался, и один за то, что в жаркий день немо-верно всем мешал.