Взяв меня за руку, он сказал: – Пошли, – и повел меня в соседний подъезд. Я без слов пошла за ним, даже не пытаясь выяснить, что ему надо. В подъезде он меня банально и с чувством трахнул и ушел. А я стояла и думала, а что мне теперь делать? Кричать? Кому и чего? Пойти и рассказать всем, что меня трахнули в подъезде? Вы видели такую дуру? Во всяком случае, я жива и вреда моему здоровью нет.
На следующий день вечером он встретил меня возле моего дома.
– Что за наглость, – думаю я, – я не обязана вам ничем, и вы мне ничем не обязаны.
А этот тип и говорит:
– Вы меня извините, я вчера был так смущен, что не посмел представиться. (Ничего себе скромный тип!) Меня зовут Николай Иванович, я главный инженер завода в городе Энске, здесь оказался без денег и документов и в полубессознательном состоянии после того, как что-то выпил с попутчиками в поезде. И мне не к кому обратиться за помощью. К кому я ни обращался, все говорят: идите и проспитесь гражданин, главные инженеры крупных заводов по помойкам не шатаются. Помогите мне, пожалуйста.
И вот эта дура ведет этого человека к себе домой! Дома он у меня вымылся, побрился и превратился, вот полюбуйтесь, в довольно симпатичного мужчину средних лет с энергией много выше среднего уровня.
Созвонился со своим заводом, продиктовал мои данные и утром мы пошли в сберкассу получать деньги. Но спать я ему постелила в отдельной комнате.
А на следующий день он уехал, а еще через день позвонил, и звонил каждый день в течение целого месяца. А затем приехал и сделал предложение стать его женой. Он уже около года был вдовцом и жил один. Мы переехали к нему и живем вместе. А теперь представьте себе, если бы я закричала и позвала на помощь?
Она взяла мужа за голову, нежно поцеловала в губы, и спрятала свою голову на его широкой груди.
Как это у В. Высоцкого? «В ресторане по стенкам висят тут и там „Три медведя“, расстрелянный витязь, за столом одиноко сидел капитан» и снисходительно разглядывал представителей женской общественности города, зашедших вечером поужинать и послушать хорошую музыку.
Через столик от капитана сидели три женщины. Двоих пригласили танцевать из компании в уголке, а одна женщина, лет тридцати-тридцати трех, стройная, миловидная, с грустным, уставшим лицом сидела одна за столиком, совершенно не интересуясь тем, что происходило в ресторане.
Капитан был старомодно воспитан и не признавал современные сентенции об отношении к женщине, типа: «Пуля – дура, штык – молодец», и что, если женщина грустная – ее надо развеселить, если она не шевелится – ее надо расшевелить, если она бледная – стоп, встал и решительным шагом подошел к столику заинтриговавшей его женщины.