Лиза увидела, что к молодому франту подошел один из военных и, не скрывая сладости в голосе, сказал:
– Tres bien! Tres bien! Merci[15].
– S’il vous plaît, – кивнув, ровно ответил молодой человек. – Au revoir[16].
Тогда Лиза встала прямо перед ним и посмотрела ему в глаза – живые, черные глаза. Он же прошел мимо нее и, сев в такси, уехал.
Солнце уже собиралось, быть может, опалить горизонт, как набежали мышино-серые облака, одно за другим, и заслонили собой лучи.
По бледным, почти белым, щекам Лизы текли прозрачные слезы. Что-то было в погибших солдатах, которым она закрывала глаза, что-то нестерпимо родное, что уходило со смертью каждого из них. Как будто это что-то Лиза теряла вместе с ними…
4
Дела мои процветали, и к лету шестнадцатого года мне удалось скопить приличную сумму. В конце мая я купил уютный домик в славном местечке под Лондоном. Хорош был не только дом, но и сад вокруг него, и раскинувшиеся поля за садом. Я был счастлив, настолько, насколько подобное возможно для человека. Я нанял садовника, купил бьюик, а чуть позже – Серебряного Призрака, купил шерстяной макферлан для прохладной погоды и даже гончих псов. Английский же климат к тому времени еще не успел меня достать.
Между последних своих сделок особенно хорошо я запомнил ту, когда я продал бравому летчику идею и даже назвал ее The Lafayette[17]. Впрочем, о самой сделке говорить нечего, больше необычного было в том, как он воспользовался идей, и – в небо поднялись самолеты, осыпав землю смертью. Я смотрел вверх, задрав голову, и мое сердце замерло от восторга, от истинного восхищения! Но я подумал, что если так и дальше будут воевать, то, очевидно, войны прекратятся.
Чуть раньше я продал пухленькому мужчине с бакенбардами Miniatur-Flammenwerfer[18]. Он долго торговался со мной, полагая, что идея палить в противника огнем – его собственная. Однако же я настоял на своем. Позже именно с этих денег, заплатив за два года вперед, я нанял удивительного садовника. Самым поразительным было то, что садовник был еще жив. В чем держалась душа, то, видно, очень скоро должно было вернуться в землю, но, несмотря на все ухищрения возраста, не возвращалось. Удивило меня и то, с какой любовью он говорил о цветах и саде, – и тогда я уже не мог его не нанять.
Я обожал смотреть на проданные идеи в действии, и только однажды, не считая тех случаев, когда одно дело шло за другим, я отказался от просмотра. Идея была уникальна, однако же, и весьма опасна. Произошло это около полугода назад. Ушлому, высокому парню с жесткой бородкой я продал der kleiner Ballon mit Chlor