– Павленко говорит, что фирма новая, – через силу отозвался Викентий
Витальевич.
Он сидел, глядя куда-то мимо юристки, и мысленно взывал к высшим силам.
Пусть бы высшие силы заставили эту гестаповку прекратить, наконец, его
терзания, пусть бы она исчезла с глаз долой по возможности скорее.
Трофимова вздрогнула и схватилась за правый бок.
– Извините, Викентий Витальевич, – смутилась она, неловко вытягивая из
кармана узкого пиджачка трясущийся сотовый. – Я его на вибрацию поставила и
забыла совсем.
– Ничего, ничего, Алина Леонидовна, – живо отозвался Викентий, с
любопытством на нее поглядывая, – мне было приятно.
И сообразив, что сморозил что-то не то, испуганно уткнулся в бумаги.
Но Алина его уже не слышала.
– Привет, Маргош, – произнесла Алина в трубку. – Подожди, я сейчас найду
место потише.
Звонила школьная подруга Рита, или Маргоша, или Ритуля. Ей нельзя
говорить: «Зайду в кабинет». Наличие у Алины кабинета ее ранит.
Со второго класса по поручению классного руководителя Алина ее «тянула».
Были двоечники, были отличники. Алина, разумеется, была отличницей и очень
положительной серьезной девочкой. Рите, напротив, тройки ставили из жалости.
Когда она выходила к доске или отвечала с места, то так тяжко молчала,
соображая, и так невпопад вымучивала слова, а потом так горько рыдала, что их
учительница, пожилая Ольга Никифоровна, не выдерживала пытки и быстро
ставила ей тройку в журнал. Даже иногда гладила по головке, подойдя к
рыдающей нескладехе.
На уроках физкультуры Рита была нелепа и все время отставала и мазала,
чем бы они ни занимались и куда бы ни целились. Илья Семенович, их учитель
пения, страдальчески морщился, слушая Ритины рулады. Попытки обучить ее
нотной грамоте тоже успехом не увенчались, и Илья Семенович терзать ее
прекратил, высказавшись, что соловьи нотной грамоты не разумеют, однако поют
дивно. Пошутил, наверно.
Алина долбила с ней простые и десятичные дроби, а потом, сообразив, что
Ритуля не знает таблицу умножения, долбила таблицу умножения. Они хором
повторяли правила про «жи», «ши», ударные и безударные и перенос по слогам.
Они учили английский алфавит и паст индефинит.
Алина не очень-то с ней церемонилась. Орала на нее за тупость, хорошо,
что не колотила. И переживала каждый раз, когда подопечную тащили к доске, или
когда всем классом писали контрольную по математике или дурацкие тесты по
ОБЖ. Зато Ритины тройки постепенно из «слабых» становились «твердыми»,
потом среди них начали мелькать четверки, а сама Рита уже не рыдала,
уткнувшись мокрым носом в парту.
Все это началось во втором классе и продолжалось до самого девятого.