Такэси пришел со своей Розой. Живот у Розы уже отчетливо поднимался к носу, а на вопрос Светланы, не лучше ли ей погулять, было отвечено:
— Мы только что погуляли, теперь позанимаемся умственным трудом.
— Ему-то все равно, — Скидан кивнул на ее живот.
— Ну нет, — Роза ответила с улыбкой, но без намека на шутку. — Это как же может быть ему все равно при общем кровообращении?
— Конечно, — поддержал Скидан тем же тоном, каким говорил о невидимках. — Пускай поприсутствует. Авось старовером станет.
Роза, как и Такэси, не очень-то понимала шутки. Она ответила с той же серьезной улыбкой:
— Он уже старовер. Я чувствую Только называемся мы все же неправильно. Если староверство — наука, то мы — не староверы, а староведы.
— Это мысль, — согласился из дальнего угла Иван. — Будемте, хозяева, староведами!
— Хозяин — уже старовед, — сообщил Ганс. — Ибо надо ведать, что творишь. И что творили до тебя.
Светлана хмурилась, Она сказала:
— Болтайте потише. Видите, спит человек… И вообще, я подозреваю, этот Нарук сейчас наговорит чего-то нехорошего.
— Уже пора, — сказал Скидан. — Включай терминал. Ничего, если он проснется: ему тоже полезно, хоть он и не зародыш.
— Ты сегодня злой, — тихо сказала Светлана и включила терминал.
Краснов безмятежно спал в кресле.
— В здоровом теле здоровый сон, — сказал Скидан.
— Где ты берешь афоризмы? — позавидовал Такэси.
— Из латыни.
— О-о-о, — Ваня и Ганс переглянулись с уважительным непониманием.
— Тихо, братья — староведы, — сказала Светлана. — Уже начало.
На экране появился текст:
ВАЖНО ВСЕМ! ДО ВЕЧЕВАНИЯ О СТАРОВЕРСТВЕ ВЫСТУПИТ МАКС НАРУК, БЫВШИЙ СТАРОВЕР.
Эти же слова неспешно произнес чей-то голос за кадром, после чего они растаяли, и появилось лицо того молодца, что так горячо выступал тогда с трибуны на Пятаке против староверства. Он выглядел мрачно и даже виновато, но это не убавляло его решительности. Он очень старался говорить спокойно:
— Друзья мои!
Я единственный бывший старовер. Все прочие — тверды, и я горжусь знакомством с этими людьми. Они искренни и добры. Но их общая ошибка опасна, я хочу освободить их от заблуждения и предостеречь от заблуждения остальных хозяев Лабирии. Серьезные занятия староверством принесли мне опасную сумму общественно вредных знаний, делиться которыми я ни с кем не имею права, ибо эти знания, подобно болезнетворному вирусу, способны заражать и убивать.
Глубоко уважаемые мною мои бывшие собратья по староверству, люди высокого мужества и большой мудрости, до сих пор тайно накапливают эти опасные знания, добывая их еще неизвестным науке способом. Ни этот способ, ни эти знания они, к счастью, не разглашают, и я благодарно надеюсь, что не разгласят никогда. Я надеюсь, что бывшие мои собратья-староверы, чьих имен я не назову, сами скоро поймут, как опасна их деятельность для общества, и уничтожат вредный груз, которым занято пока только одно хранилище.