Но ведь я сама ни за что не вернусь к нему. Я не соглашусь ни на какую больше операцию. Я совершенно точно чувствую, что и за возврат в женское обличье природа меня снова накажет. Я оскорбила ее непростительно — своей необузданной страстью, своей неискусимой волей, чем-то еще, противным природе, но присущим человеку.
Я делаю крутой вираж вокруг скалы. Одна ее стена отвесно и гладко поблескивает кварцем и слюдой. Мой самолетик широкой спиралью набирает высоту. Затем мой холодный математический ум выбирает такой режим пикирования, чтобы крылья не отвалились до удара, и я радостно и стремительно лечу к желанной стене. Во всех поверхностях самолета поет воздух, поет все тоньше и сильнее, сейчас он сорвет себе голос, но мое горе вдавливает кнопку оборотов до последнего предела — навстречу счастливому, освободительному столкновению…
В момент удара я проснулась. Хватит с меня! Не хочу больше так мучиться и умирать. Хочу обыкновенно жить, как жила до сих пор. Где мой Васенька, мой единственный?..
Вот, Вася, главное, что я поняла. Я вовсе не "б", как ты однажды изволил выразиться. Я просто очень и очень женщина.
Дальше было так. Я пожаловалась Кампаю, он удивился и сказал, что ни за кем из его знакомых такое не замечено. Он ночевал в мастерской не раз, но сны, то есть миражи, являются только в гроте и только наяву. Он предположил, что это связано с моими индивидуальными особенностями: ведь если сны под землей, по соседству с гротом, еще как-то можно связать с миражами, то в пирамиде, на другом конце города, ничем другим не объяснишь. Он осторожно поинтересовался, в состоянии ли я продолжить исследования.
Спать в мастерской я отказалась наотрез, а к себе в квартиру на следующую ночь потребовала у него Розу. Розочка обрадовалась, потому что надеялась тоже посмотреть "какой-нибудь кошмарный сон". Она переночевала у меня несколько ночей, но ничего не вышло: сны оставили меня в покое, а к ней не пришли. К ней начала приходить страсть, подобная той, от которой страдала я в последнем сне. Чтобы уберечь, я немедленно отправила ее к Такэси и приготовилась страдать дальше. Но тот, кто с той стороны сознания демонстрирует сновидения, видно, оценил мое благородство и вырубил свой зловредный проектор.
На этом, Васенька, сны кончаются. Ждать тебя мне стало легче: после тех страданий, что перенесла во снах, теперь все трудности кажутся пустяками. Самая легкая жизнь во сне, оказывается, труднее самой трудной жизни наяву, потому что наяву еще как-то можно надеяться на себя и на своих близких, а во сне все решено за тебя, только подчиняйся. Кому охота подчиняться, правда?