По курсу вставал Магадан,
Столица Колымского края…
Светлана толкнула его в бок:
— Вась! Эта тетка на меня пялится.
И закуталась покрепче в ватник.
Пожилая пассажирка — видимо, из женского любопытства — села так, чтобы видеть Светлану, и теперь откровенно ее разглядывала.
— В этой фуфайке, — Краснов усмехнулся, — ты сама рядом с ней — тетка.
Светлана насупилась и отвернулась к окну, в которое уже вползал город.
Краснов, конечно, ожидал увидеть не тот Магадан, который знал по редким посещениям, но действительность ошеломила и подавила его несходством. Если бы даже сам нарком, то есть уже министр, самый грозный из всех министров[2], потребовал от капитана дать описание увиденного, Краснов лучше дал бы себя сразу расстрелять за молчание, чем потом мучиться на допросах ("Чьей разведке ты продался?") и кончить жизнь в сумасшедшем доме. Улицы-сады, дома-свечи, дома-грибы, дома-пирамиды, дома — невесть-что-такое, бесшумные яркие автомобили без колес, неописуемое разнообразие одежд у совершенно невероятного, разноцветного разнолюдья… И это только мельком, на лету.
Его тронули за плечо. Это подошла пожилая попутчица.
— Пожалуй мне свою спутницу, если можно. Очень прошу.
Она просила вежливо и весело улыбалась. Когда Краснов толкнул Светку и та оторвалась от окна, тон женщины сделался почти заискивающим:
— Хозяечка, боюсь не увидеть тебя больше, я не в городе живу. Отойдем на женский разговор.
Светлана пожала плечами, выбралась в проход и, вертя головой от окна к окну, отошла с женщиной.
Староверы переглянулись, усмехнулись, и Иван сказал:
— Конечно.
Скорость вагона быстро падала. Краснов увидел, как Светлана прошла мимо и остановилась у двери, спиной к нему. Другая села рядом, толкнув его бедром к окну. Тогда он понял:
— Махнулись куртками! Ну, бабы!
— Она просила адрес, — объяснила Светлана. — Хотела снять выкройку, чтобы сшить себе фуфайку. Говорит, на ферме удобно очень. Я и предложила сменяться: адреса-то не знаю. Да и глазеть на улице не будут… Зато она пригласила в гости, вот!
Светлана сунула Краснову под нос карточку пожилой дамы: "Ольга Селянина. Оленеферма. Оротукан".
Вагон остановился. Дверь сдвинулась. Под веселый потолочный голос: "Приехали, хозяева, здравствуйте!" счастливая женщина в фуфайке приветливо махнула рукой и исчезла. "Через десять минут обратно", — сообщил машинист. В вагон начали входить новые пассажиры. Женщины оглядывались — на фуфайку, мужчины выкрикивали: "Привет!".
На платформе пятеро подпольщиков задержались. Вид с высоты эстакады стоил внимания. Светлана ахала объяснениям хозяев и не забывала коситься на шикарную обнову, отделанную и утепленную натуральным лисьим мехом. Шепнула: "Вася, я в ней изжарюсь!" и терлась голыми коленками друг об дружку, потому что в Магадане оказалось гораздо холоднее, чем в полутора тысячах километров к северу.