Сото наклонился и пожал безвольную руку Нью-гейта.
— Ну, как дела? — спросил он. — Не сильно ушибся?
— Немного больно, — ответил потрясенный Ньюгейт.
— Вероятно, ты все-таки тяжелее, чем кажешься. Давай-ка…
Сото подхватил Ньюгейта под руки и потащил в туман.
— А можно, я…
— Нет.
— Но Гильдия…
— Для Гильдии ты больше не существуешь.
— Это глупо. Я числюсь в тамошних списках.
— Нет, не числишься. Мы об этом позаботимся.
— Каким образом? Историю нельзя переписать!
— Поспорим на доллар?
— Куда я попал?
— В самое тайное общество, которое только можешь себе представить.
— Правда? И кто вы такие?
— Исторические монахи.
— Ха? Никогда о вас не слышал!
— Вот видишь, настолько мы хороши? И они правда были настолько хороши.
* * *
А затем время полетело в обратную сторону. И вернулось настоящее.
— Эй, отрок, с тобой все в порядке? Лобсанг открыл глаза. Рука болела так, словно ее вывернули из тела.
Он поднял взгляд и увидел Лю-Цзе, который лежал на раскачивающемся мостике и держал его за руку.
— Что произошло?
— По-моему, ты слишком переволновался. Или у тебя закружилась голова. Только не смотри вниз.
Снизу доносился шум, похожий на жужжание роя очень рассерженных пчел. Машинально Лобсанг стал опускать голову.
— Я сказал: не смотри вниз! Просто расслабься.
Лю-Цзе поднялся на ноги. Лобсанг, словно перышко, поднимался на его вытянутой руке, пока сандалии юноши не оказались над деревянным мостиком. Внизу по другим мосткам бегали монахи и что-то взволнованно кричали.
— Глаза держи закрытыми… Не смотри вниз! Я переведу тебя на другую сторону, хорошо?
— Я, э… вспомнил… как тогда, в городе, когда меня нашел Сото… я вспоминал… — бормотал слабым голосом Лобсанг, ковыляя за монахом.
— И этого и следовало ожидать, — сказал Лю-Цзе. — В таких-то обстоятельствах.
— Но я отчетливо помню, что там, в Анк-Морпорке, я вспомнил, как был здесь. Вспомнил тебя и Мандалу!
— Но разве не написано в священном писании: «Есть многое, по-моему, на свете, о чем мы не имеем представленья»? — спросил Лю-Цзе.
— До этого изречения… я тоже еще не добрался, о метельщик, — ответил Лобсанг.
Он почувствовал, что воздух стал прохладнее, значит, они уже совсем рядом с тоннелем в скале на другой стороне зала.
— И не доберешься. Если будешь изучать тексты, что хранятся здесь, — хмыкнул Лю-Цзе. — Кстати, глаза можешь открыть.
Они продолжили путь. Лобсанг постоянно потирал лоб ладонью, смущенный своими необычными мыслями.
За их спинами сердитые вихри на разноцветном колесе, появившиеся в том месте, куда должен был упасть Лобсанг, постепенно бледнели и растворялись.