Почти все кресла в библиотеке были заняты отобедавшими членами клуба, которые счастливо посапывали, закрыв лица номерами «Анк-Морпоркской правды». Сьюзен огляделась и наконец отыскала газету, из-под которой виднелись пола черного балахона и две костистые ноги. К спинке кресла была прислонена коса. Она приподняла газету.
— ДОБРЫЙ ДЕНЬ, — сказал Смерть. — ТЫ УЖЕ ОБЕДАЛА? СЕГОДНЯ ПОДАЮТ РУЛЕТ.
— Почему ты так ведешь себя, дедушка? Ты же никогда не спишь.
— ЭТО МЕНЯ УСПОКАИВАЕТ. С ТОБОЙ ВСЕ В ПОРЯДКЕ?
— Было все в порядке, пока не появилась крыса.
— ПО СЛУЖБЕ ПРОДВИГАЕШЬСЯ? ЗНАЕШЬ, Я ОЧЕНЬ ЗА ТЕБЯ ПЕРЕЖИВАЮ.
— Спасибо, — коротко ответила Сьюзен. — Итак, почему ты…
— НЕУЖЕЛИ НЕЛЬЗЯ ПРОСТО ПОБОЛТАТЬ? ХОТЬ ЧУТОК?
Сьюзен вздохнула. Она догадывалась, что стоит за всем этим, и догадка эта была безрадостной. Очень грустной и одинокой. И гласила она примерно следующее: у них двоих никого нет, кроме них самих. Вот. От этой догадки впору было разрыдаться в платочек, но она целиком и полностью соответствовала действительности.
Да, у Смерти был слуга по имени Альберт, и, конечно, рядом всегда находился Смерть Крыс. Если это можно назвать обществом.
Что же касалось Сьюзен…
Она была частично бессмертной, и этим сказано все. Она видела то, что действительно существовало[8], могла по собственному желанию останавливать и запускать время. Правила, которые применялись ко всем, например сила тяготения, применялись к Сьюзен, только если она сама разрешала им это. Подобные вещи не могут не влиять на твои отношения с обществом, как ни старайся. Трудно ладить с людьми, если некая крохотная часть тебя определяет их как временный набор атомов, который прекратит существование буквально через несколько десятилетий.
И в этом ее крошечная часть соответствовала крошечной части Смерти. Всякий раз, когда он начинал относиться к людям как к чему-то реальному, у Смерти с ними возникали проблемы.
И дня не проходило, чтобы Сьюзен не жалела об этой своей исключительности. Она часто размышляла о том, что было бы, если б она могла идти по миру, не чувствуя при каждом шаге всех камней под ногами и всех звезд над головой, если б она обладала всего пятью человеческими чувствами… Каково это — быть почти слепой и глухой?
— ДЕТИ В ПОРЯДКЕ? МНЕ ПОНРАВИЛОСЬ, КАКИМ ОНИ МЕНЯ ИЗОБРАЗИЛИ НА СВОИХ РИСУНКАХ.
— Да. А как Альберт?
— ХОРОШО.
«…И если б не приходилось говорить о всяких пустяках», — добавила про себя Сьюзен. В большой вселенной нет места маленьким разговорам.
— МИР БЛИЗИТСЯ К КОНЦУ.
Ого, а вот это уже не пустяки.
— Когда?